Книга Топить в огне бушующем печали. Том 1, страница 264 – Priest P大 (Прист)

Узнав, в чем тут дело, Сюань Цзи уже собрался отвесить Гу Юэси парочку совершенно избитых дурацких комплиментов, но вовремя заметил, что она вспыхнула и старательно отводит от него глаза. Растерявшись от ее смущения, он решил благоразумно промолчать.

Да и было чем заняться. Вдруг машину резко тряхнуло, и огромная костяная рука с легкостью пробила боковое стекло фургона, чуть не задев троицу там. Местами фаланги пальцев на жуткой руке еще сохранились и хищно шевелились, выискивая цели. Ничуть не сомневаясь, Ван Цзэ ударом локтя выбил наглую руку наружу. Выглянув через пробоину, он увидел, что Алоцзинь, стоя на гигантской костяной бабочке, мчится практически вровень с фургоном. Скользя над землей, он чем-то напоминал злого духа, заметившего добычу.

Алоцзинь как будто почувствовал на себе взгляд Ван Цзэ и, чуть обернувшись к нему, одарил оперативника едва заметной, но при этом абсолютно безумной улыбкой. Полумаска на его лице в точности повторила выражение хозяина.

– Вашу мать, да он совсем поехавший! – увидев лицо шамана, выругался Ван Цзэ. – У меня аж волосы на ногах зашевелились!

– Там, где у него кровавые раны, расположены «энергетические ядра», – быстро дала справку Гу Юэси.

Ван Цзэ молча протянул ей руку, и она, ничего не спрашивая, выдала ему мифриловый пистолет. Высунувшись прямо через пробоину в боковом стекле, командир «Фэншэнь» стал палить в Алоцзиня. Три выстрела – три попадания. Может, Ван Цзэ и не умел отличить север от юга, зато стрелял не хуже чемпиона страны. Последняя мифриловая пуля, обжигая яркой вспышкой, вошла прямиком в кровавую рану Алоцзиня, зияющую между бровей. Еще недавно там торчал длинный гвоздь.

– Отлично, братан! – восторженно воскликнул Сюань Цзи. – Прямо в яблочко!

Не успел он толком обрадоваться, как рана на лбу, расширенная пулей, стала стремительно затягиваться. Всего пара секунд – и пули исчезли без следа, даром что были мифриловыми. Их просто затянуло внутрь, как песок, брошенный в море: вроде кинул горсть, а нет даже ряби. При этом выстрелы ничуть не повлияли на боевую мощь Алоцзиня – в его руке образовалось новое ветряное лезвие.

– Да твою-то мать! Что за хрень вообще?! – в сердцах заорал Ван Цзэ. – Эй, директор Сюань, у тебя еще есть какая-нибудь «короночка»? Кроме поджогов? Или что? Может, все-таки попробуешь его сжечь, а если перекинется на лес, я как-нибудь потушу?

– Ты хрень-то не неси! – рявкнул Сюань Цзи.

Упирался он не из высоких моральных принципов и не из-за ответственного отношения к окружающей среде. Так-то пожечь деревья ему ничего не стоило, но лесопарк слишком плотно прилегал к городу. Вдобавок Сюань Цзи прекрасно знал, что Алоцзинь стал демоном-мо как раз в чисто-белом пламени Наньмина, так что в своей огнеупорности теперь не уступает асбесту, если не братцу Обезьяне из волшебной печи (а то и превосходит обоих). Что ему теперь обычный огонь? Только руки греть.

А то чисто-белое пламя призывать нельзя, иначе Дунчуань повторно превратится в пекло. Где уж старине Вану, этому «полукарпу», потушить такой пожар!

Кроме этих соображений в голове Сюань Цзи промелькнул закономерный вопрос: что же такого приключилось с Алоцзинем, раз он теперь так могуч? Когда Шэн Линъюань вбивал в него гвозди, борьба с вождем шаманов выглядела не сложнее, чем вбить те же гвозди в стену и повесить живописное полотно, – в общем, раз плюнуть. И у Сюань Цзи даже закралось ложное подозрение, что этот жэньмо из тех, про кого говорят: «грозен ветер, да капли дождя мелки». А может, с Алоцзинем так трудно именно потому, что их природные силы прямо противоположны друг другу?