Книга Пустая комната №10, страница 19 – Серафина Нова Гласс

Мне хочется расспросить ее о Генри, но я не знаю, с чего начать. И сейчас не время.

– Слушайте, из-за жары кондиционер сейчас не купить в магазине. А если заказать на «Амазоне», доставка займет неделю. Я здесь просто умираю. Может, вы все-таки посмотрите?

– Простите, но я не могу взять на себя ответственность.

– Подождите, – говорю я ей в спину, прежде чем она доходит до лестницы.

Я следую за Касс и показываю записку, найденную под дверью. Когда я протягиваю бумажку, слово «убирайся» снова смотрит мне прямо в лицо.

– Кто-то оставил мне записку. Вы не знаете, кто на это способен? В смысле, вы ведь наверняка всех здесь знаете.

Она смотрит на записку, и, похоже, ее это не беспокоит и даже не удивляет.

– Ого.

– Что значит «ого»? – рявкаю я. – Это угроза.

– Ну не совсем.

– Я могла бы позвонить в полицию.

– Так позвоните, – отвечает она, и меня потряхивает от раздражения.

– Просто… Есть здесь кто-нибудь… Вы знаете, кто мог оставить такую записку?

– Если вы еще не поняли, здесь живут одни уроды. Вчера мне пришлось плоскогубцами вытаскивать у ребенка из носа четыре леденца, а на прошлой неделе я сливала весь бассейн, потому что кто-то в него насрал. Это мог быть кто угодно. Скорее всего, ребенок, просто шалость.

– Да, – соглашаюсь я, чувствуя себя побежденной.

– Спросите у бассейновских девушек, – предлагает она, мотая головой в сторону женщин, как будто приклеенных к столу у бассейна. – И состройте глазки кому-нибудь из местных парней. Они починят вам кондиционер, – добавляет она, спускаясь по бетонным ступеням.

Бо`льшую часть дня я сплю на голом матрасе перед вентилятором, с растаявшим пакетом льда на груди. Дни и ночи сменяют друг друга, а у меня больше нет работающих часов. Может быть, я все еще в шоке. Говорят, все скорбят по-разному. Так легко было бы позволить себе зарыдать в его подушку и попытаться уловить остатки запаха Генри, но вместо этого я разобрала постель и все перемыла, потому что не могу погрузиться в темноту, грозящую утянуть меня под воду. Я знаю, что оттуда уже никогда не вернусь. Поэтому стараюсь быть сильной, чтобы не пойти по стопам Генри, хотя иногда представляю, как засну на железнодорожных путях в Уиллоус-Кроссинге, всего в нескольких кварталах отсюда, за винным магазином, и тогда все будет кончено. Но поиск ответов удерживает меня здесь, в этой куче дерьма под названием «жилой комплекс».

Горизонт превращается в акварель с пылающими оранжевыми полосами и бордовыми облаками, а воздух на улице слегка остывает, поэтому я достаю из мини-холодильника пиво «Миллер» и сажусь на ужасно неудобный металлический стул у входной двери. Не знала, что Генри пьет «Миллер», и не могу представить, чтобы он купил такой стул, но, наверное, я многого о нем не знаю.

Самая громкая из бассейновских девушек плавает с младенцем на руках, воркуя с ним и болтая его маленькими ножками в воде. Он улыбается и в восторге сгибает пальчики.

Парень с татуировкой на лице, из сто девятнадцатой квартиры, наблюдает за женщиной в бассейне, ее огромная грудь лежит на воде. Я чуть было не кричу ему: «Извращенец!», но сдерживаюсь. Прежняя я так и сделала бы, но нынешней моей версии не хватает эмоций, и мне плевать.

Затем я вижу Каллума на небольшой парковке рядом со зданием; он выходит из потрепанного «Фольксвагена» и пиликает ключом, закрывая дверь. Пересекая бетонный дворик у бассейна по пути к своей квартире, он выглядит настолько неуместно в рубашке и галстуке, немного мешковатых брюках и с сумкой, перекинутой через плечо наискосок, что я испытываю легкое потрясение. Должно быть, он вернулся с работы. Из школы Генри, вспоминаю я и делаю глубокий вдох, вытесняя из головы мысли о нашей жизни до того, как она разлетелась в клочья. Может быть, следует начать с Каллума. Он знал Генри. Должна же я с чего-то начать.