Онлайн книга «На тихой улице»
|
Я храню чеки, чтобы списывать на благотворительность. Конечно, использую потом не все, не мелочась на чашку кофе или бензин на заправке – это все-таки благотворительность. Просто знаю, что их надо сохранять, вот и делаю это. И они наконец пригодились. Мертвая тишина в комнате длится целую вечность, пока он наконец не произносит: – Ты потратила прорву денег. И выходит. В крови кипит ярость, меня трясет от злости, а руки дрожат так сильно, что трудно собрать разбросанные чеки, и я оставляю их валяться. Пусть Финн этим займется. У меня есть еще несколько часов перед игрой на пианино в ресторане, но я не хочу оставаться все это время дома. Я не пойду за Финном, заявляя о своей невиновности. Лучше потрачу еще больше денег. Вот как я поступлю. Моя одежда не подходит для игры в баре, но идти наверх переодеваться не хочется. Финн ожидает, что я останусь, извинюсь, приготовлю ужин и буду ходить перед ним на цыпочках, а вместо этого я куплю новое платье и туфли на сегодняшний вечер, поеду к шести в ресторан и буду ублажать себя долгим ужином с закусками, пастой и десертом. И вином. А потом сыграю старый джаз перед приятными людьми, которые по-настоящему меня ценят. Вот как я поступлю. И пошел он в жопу. Пару часов спустя, после покупки василькового расклешенного платья и сверкающих лабутенов на шпильках, у меня еще остается время, поэтому я иду в салон делать прическу. Настала пора меняться. Я всегда носила волнистые волосы до плеч, даже не знаю почему. Просто привыкла, и это удобно. Поэтому чувствую себя не в своей тарелке, когда прошу сделать наращивание и платиновые пряди. Да, теперь я вспомнила, почему не меняла прическу. Финн однажды сказал, что любит короткую стрижку. Вот почему. Когда все готово, я с трудом себя узнаю. Изучаю свое отражение в зеркале. Почти Риз Уизерспун, только кудрявая, отмечаю с удовольствием. Я несколько раз поворачиваюсь боком и опять спиной. Я не похожа на зефирину в домашнем халате, которая несколько месяцев назад опрокинула стол на очередную сучку Финна. Я похожа на Кору. Женщину с прической кинозвезды и в шикарном платье, которая оставляет щедрые чаевые, потому что может себе это позволить. Грант удивлен, увидев меня в «Моретти» так рано. Он суетится и просит персонал отнестись ко мне с особым вниманием, потому что я их солистка. Он хвалит мою новую прическу и говорит, что она мне очень идет, а затем исчезает на кухне. Я ем хрустящую брускетту, сбрызнутую оливковым маслом и пармезаном – подарок от Гранта, который время от времени подходит к моему столу с белой салфеткой, перекинутой через руку, и бутылкой красного вина и наполняет мой бокал. Я не вытаскиваю телефон, чтобы узнать, пытался ли со мной связаться Финн, даже просто ради развлечения. Только внимаю тихим звукам трубы Томми Дорси [15]из динамиков и приглушенному гулу разговоров за столиками с сияющими свечами. Наслаждаюсь моментом. Не позволяю себе ни о чем волноваться. Я заказываю панцанеллу [16]с артишоками и помидорами, а на десерт – семифредо с ананасами. И мне ничуточки не стыдно. Пару часов я играю на пианино. Дородный мужчина с щербатым лицом напивается и четыре раза поет «My Funny Valentine». Молодая пара кладет двадцатку в банку с чаевыми и поет «Every Time We Say Goodbye», чудовищно фальшивя, но в основном я играю классические мелодии в качестве фона. А потом, как будто день преподнес еще недостаточно сюрпризов, микрофон берет Грант. Он спрашивает, знаю ли я «In the Wee Small Hours of the Morning», и я отвечаю, что, конечно, это, наверное, шутка. Грант встает с микрофоном перед пианино и начинает петь. Парочки за столиками прекращают болтать и слушают. |