Книга О чем говорят кости. Убийства, войны и геноцид глазами судмедэксперта, страница 48 – Клиа Кофф

Я смогла взглянуть на Нтараму иначе благодаря документальному фильму, в котором повзрослевшие дети одного из убитых встречаются с человеком, который считает, что знает, где лежат кости их отца. Он ведет их за церковь через заросли травы и указывает на участок земли, но они не находят там никаких костей. Дети просто стоят и плачут, уверенные, что их отец погиб именно на этом месте и что от него не осталось никакого следа. Их горе – зияющая пустота, бесконечно глубокая рана. Скорее всего, эти люди видели поддоны с костями, но все же решили увидеть то самое место, где был убит их отец. Мне кажется, что пускай церковь в Нтараме и предоставляет определенные доказательства, но это не те доказательства, что хоть как-то помогут обрести утешение родственникам пропавших без вести, будь то не вернувшихся с войны, исчезнувших вследствие природного бедствия или нераскрытого похищения в местном парке.

На следующий день после посещения церкви в Нтараме нас вызвали назад в Кигали. Нужно возобновить поиски за гаражами. Стоило нам прибыть на место, как туда прибежали следователи: информатор указал на новое место, ниже по холму от выгребной ямы. Можно ли его осмотреть? Мы принялись за работу. И, естественно, обнаружили тело. И еще одно. И еще. Как мрачно шутили в Руанде, у холмов есть трупы. Что ж, в каждой шутке есть доля правды.

Первое захоронение нашлось примерно на полпути вниз по склону, неподалеку от пешеходной тропки, поэтому было решено выставить охрану. В отличие от ганских миротворцев, охранявших объект в Кибуе, здесь эту функцию выполняли спортивные молодые люди в темно-синей форме и с дубинками – сотрудники компании KK Security («Везде, где вам нужна безопасность»), нанятые Трибуналом также для охраны ворот отеля «Амохоро» – новой штаб-квартиры МТР. Хотя совсем недалеко от нашего объекта постоянно проходило довольно много людей, лишь некоторые проявляли сдержанное любопытство относительно нашей деятельности. Все знают, что здесь был геноцид.

В течение дня мы обнаружили другие захоронения. Они были разбросаны по всему склону холма. Мы решили рассредоточиться и организовать работу: нам с Дином досталась могила у самого подножия холма, Биллу и Пьеру – выше, а Хосе Пабло – практически на вершине. К нам приставили по два помощника (в том числе Роберта, нашего диспетчера-полиглота из Кибуе): они расчищали склон от растительности, копали и выносили грунт. Оуэн фотографировал и снимал видео, а Мелисса работала с электронной картографической станцией, которую мы использовали еще в Кибуе. Только что прибывший из Сомали новый член команды, Дэйв Бьюкенен, фельдшер с Аляски, занимался «наведением картографического датчика», помогая Мелиссе наносить на карту местоположение каждого тела и очертания захоронений. Дэйв работал с большим энтузиазмом, стараясь передать все данные по контурам тела за двадцать минут – скорость, которая была невозможна в Кибуе. Результаты получались превосходные, особенно после того как Мелисса научилась с помощью компьютерной программы сглаживать края и задавать верные контуры для ног, рук и так далее. Процесс картографирования заметно улучшился. Также Мелисса начала использовать гарнитуру для связи с человеком, работающим с картографическим датчиком. Больше не надо было кричать, что, где и как лежит. В Кибуе каждый день с утра до вечера только и было слышно: «Верхушка головы!» – «Принято!» – «Шея!» – «Принято!», – и так с двадцати точек одновременно.