Книга Топор, страница 128 – Дональд Уэстлейк

«Аааа», — говорю я. «И они встретились».

«Мы не смогли это доказать, — говорит он, — но я не думаю, что нам нужно это делать. Я разговаривал с Эксманом пару недель назад, точно так же, как и с вами, и должен вам сказать, мне не понравилось, как он себя вел».

Я вижу это. Надменный Эксман, так поглощенный собственными проблемами, так остро ощущающий унижение роли продавца костюмов, и как легко было расправиться с этим серьезным детективом. Нет, они бы не поладили. Я спрашиваю: «Вы его арестовали?»

«У него не было доказательств», — говорит Бертон и пожимает плечами. «Но теперь, похоже, мой визит напугал его. Он убежал».

«Убежал!»

«Бесследно исчез», — говорит мне Бертон с явным удовлетворением. «Оставил свою машину на парковке, где работал, никому ни слова не сказал, просто уехал».

«Я не могу себе этого представить», — говорю я. «Разве у него не было семьи? Вы говорите, он работал?»

«Большинству людей нелегко это сделать, — соглашается он, — внезапно встать и оставить всю свою жизнь позади. Но теперь мы разбираемся в этом, и что мы выясняем? У Эксмана проблемы дома. Его жена уже обращалась к адвокату по поводу развода, он дурачился, она его поймала, все как обычно. И она не первая жена, она четвертая.»

«Создает проблемы в своей собственной жизни», — предлагаю я.

«И всех остальных». Бертон убирает свой блокнот с фотографией внутри. «Когда мы обыскивали дом, там было полно оружия. Полно оружия. Возможно, дюжина видов оружия всех видов. Сейчас мы проверяем их все на наличие пуль, но такое ощущение, что он, вероятно, избавился от оружия, из которого было совершено убийство».

«Как ты думаешь, где он?»

«Мы разговаривали с его подружками, — рассказывает мне Бертон, — с обеими, и местом, о котором он, казалось, всегда говорил больше всего, был Сингапур».

«Ты думаешь, он в Сингапуре?»

«Ну, он не взял свой паспорт. С другой стороны, у него просто мог быть другой». Бертон поднимается на ноги. «Я не должен вас больше задерживать. Рано или поздно мы его выследим.»

Вставая, я говорю: «Еще раз, я не очень-то помог».

«Ну, ваша компания не участвовала в торгах по этому контракту. В противном случае вы могли бы встретиться со всеми тремя там, в Вашингтоне».

«И был застрелен Эксманом в прошлом месяце», — подсказываю я с кривой улыбкой.

Он посмеивается. «Считай, что тебе повезло», — говорит он.

«О, я знаю».

Он указывает на мой галстук. «Ты куда-то уходишь этим утром».

«Собеседование при приеме на работу», — говорю я ему. «На этот раз, я думаю, все получится».

«Очень хорошо», — говорит он. «Надеюсь, ты прав».

«Пожелай мне удачи», — говорю я.

«Удачи», — говорит он.

Думаю, мне лучше воспринимать это как допрос, в ходе которого я не уверен в намерениях или отношении допрашивающего.

Я родился 12 июля 1933 года в Бруклине, Нью-Йорк, под именем Дональд Эдвин Уэстлейк. Моя мать, Лилиан, в девичестве Баундс, а в девичестве Фицджеральд, была чистокровной ирландкой. Мой отец, Альберт, в девичестве Тиррелл, был наполовину ирландцем. (Англичане, как всегда, пробрались незаметно.) Все они были зелёными, а я родился в День оранжистов, что привело к моему первому знакомству с комедией как с продуктом потребления. Я смирился с неудачным стечением обстоятельств, связанных с моим рождением, задолго до того, как это сделали мои дяди.