Книга Горячий камушек, страница 40 – Дональд Уэстлейк

Гринвуд нервно передернул плечами.

— Ну, это будет не так уж легко сделать.

Дортмундер удивился:

— Почему?

Гринвуд прочистил горло. Он огляделся вокруг с растерянной улыбкой.

— Потому, — сказал он, — что я спрятал его в полицейском участке.

Майор Айко спросил:

— В полицейском участке? — он с открытым недоверием обвел всех взглядом.

Они все были эдесь, все пятеро. Дортмундер и Келп — на своих обычных местах перед его письменным столом. Гринвуд, которого они вытащили из тюрьмы прошлой ночью, сидел между ними. И двое новеньких, представленных как Роджер Чефвик и Стэн Мэрч. Часть мозга майора все время нежно поигрывала этими двумя новыми для него именами, он с нетерпением дожидался, когда кончится это совещание, чтобы сразу же распорядиться о подготовке двух новых досье.

Но основная часть его мозга, главная часть, была отдана недоверию. Он напряженно вглядывался во всех, и особенно в Гринвуда.

— В полицейском участке? — повторил он, и его голос дал трещину.

— Это там, где я был, — пояснил Гринвуд.

— Но ведь в Колизее вы могли бы где-нибудь…

— Он проглотил его, — объявил Дортмундер.

Майор посмотрел на Дортмундера, пытаясь понять, что именно только что сказал этот человек.

— Прошу прощения?

Отвечать пришлось Гринвуду.

— Когда я увидел, что они вот-вот меня схватят, я был в холле. Ни единого местечка, где бы можно было спрятать. Даже выкинуть его было некуда. Я не хотел, чтобы у меня обнаружили этот камень, и поэтому проглотил…

— Ясно, — произнес Майор с легкой дрожью, а потом улыбнулся улыбкой тонкой, как лезвие ножа. — Как это удачно для вас, что я атеист, мистер Гринвуд.

В вежливом замешательстве Гринвуд сказал:

— Да?

— Первоначальное значение Изумруда Талабво в моей стране было религиозным, — объяснил майор. — Продолжайте свой рассказ. Когда вам пришлось в следующий раз увидеть изумруд?

— Только на другой день. Я в некотором роде опущу эту пикантную часть, если не возражаете.

— Буду весьма признателен.

— Ну, вот… Когда изумруд появился у меня снова, я сидел в камере. Видно, они опасались, что подельники попытаются вытащить меня сразу же, потому и держали меня первые два дня в некоем участке, там, в Верхнем Вест-Сайде. Я находился в одной из камер предварительного заключения верхнего этажа.

— Там вы его и спрятали? — еле слышно спросил майор.

— Ничего другого мне не оставалось, майор. Я не решался держать его при себе.

— А вы не могли продолжать проглатывать его?

Гринвуд улыбнулся какой-то зеленоватой улыбкой.

— Только не после того, как один раз я уже получил его обратно.

— Э-эгм-мм, — с неохотой признал майор. Он посмотрел на Дортмундера.

— Ну? Что теперь?

— Мнения разделились. Два за, два против, один в нерешительности, — сказал Дортмундер.

— Вы имеете в виду — продолжать ли операцию?

— Вот именно.

— Но… — майор развел руками, — почему бы вам не отправиться за ним? Если вы успешно вломились в тюрьму, то уж заурядный полицейский участок…

— То-то и оно, — вздохнул Дортмундер. — Сколько можно испытывать свое счастье. Мы и так сделали для вас два дела по цене одного. Но нельзя же без конца безнаказанно вламываться в разные места. Рано или поздно везение изменит нам…

Майор проскрипел:

— Везение! Счастье! Но ведь не везение и не счастье помогали вам, мистер Дортмундер, а умение, искусное планирование и опыт. И все эти блестящие качества остались при вас… Не говоря уж о том, что опыта у вас только прибавилось.