Книга Утонувшие надежды, страница 171 – Дональд Уэстлейк

— По-каковски это? — осведомилась мамуля, держа в руке картошку. — По-польски, что ли?

— Может, по-литовски? — несмело предположил Тайни.

Дортмундер обернулся и посмотрел на него:

— По-литовски?

— Как-то раз я сидел в одной камере с литовцем, — объяснил Тайни. — Он говорил точь-в-точь...

Терпение Кена иссякло.

— Я коворю на ангиском! — крикнул он, хрястнув кулаком по рулевому колесу.

Его слова не произвели должного впечатления.

— Скажи ему, что это наша машина, — попросил Дортмундер Тайни. — Поговори с ним по-литовски.

— Я не говорю на лито... — начал было Тайни.

— Эдо де ваша машида! — вскричал Кен. — Эда машида бринадлежит бадку!

— Подождите минутку, — попросил Энди. — Кажется, я его понял.

Дортмундер хмуро воззрился на Келпа:

— Неужели?

— Он сказал, что эта машина принадлежит банку.

— Та, мать вашу! — крикнул Кен.

Мамуля ткнула в его сторону зажатой в пальцах картофелиной.

— Вот это было по-нашенски, — заявила она.

— Все ясно, — сказал Стэн. — Это нечто вроде судебного исполнителя.

— Я — охотдик, — горделиво произнес Кен.

— Ну да, охотник за автомобилями, — сказал Стэн.

— Так в чем же дело? — спросил Уолли.

— Этот парень занимается изъятием автомобилей у людей, превысивших свой кредит в банке, — объяснил Стэн и, повернувшись к Келпу, добавил: — Энди, ты угнал краденую машину. Этот парень намерен передать ее банку.

Кен утвердительно кивнул, причем столь энергично, что его лицо врезалось в стекло.

— Да! Передадь багку!

— Ага! — Келп раскинул руки и, улыбнувшись Кену, спросил: — Что ж ты раньше не сказал?

Кен бросил на него недоверчивый взгляд.

— Послушай, дружище, — продолжал Келп, склоняясь к окошку «кадиллака». — Никаких возражений. Забирай машину. Нам она больше не нужна.

Сунув картофелину в руки Дагу, мамуля сказала:

— Я отгоню свое такси.

Сунув картофелину в руки Стэну, Даг сказал:

— Я отгоню свой пикап.

Сунув картофелину в руки Уолли, Стэн сказал:

— Я отгоню фургон.

Уолли сунул картофелину в карман и улыбнулся Кену, сидевшему в «кадиллаке». Он впервые в жизни видел судебного исполнителя.

Кен с глубоким недоверием наблюдал за машинами, которые поспешно освободили проезд. Все вокруг улыбались и кивали ему. Женщина и старичок, стоявшие до сих пор на крыльце, подошли поближе. Женщина вела себя вполне прилично, но старичок вдруг сказал:

— Пристрелить бы его.

Голос у старичка был тихий и тусклый, и тем не менее все его прекрасно расслышали, не исключая и Кена.

Все присутствующие повернулись к старичку, и несколько голосов спросили разом:

— Что?

— Надо бы вытащить его через окно, — предложил старичок, — и закопать на заднем дворе в бумажном мешке. Он о нас знает.

Присутствующие лишь изумленно таращили глаза. Дортмундер спросил:

— Что он о нас знает?

Мерзкий старикашка опустил глаза и принялся разглядывать гаревую дорожку. По-видимому, ему больше нечего было сказать. Поэтому остальные вновь обратились к Кену, одаривая его широкими улыбками.

Улыбки сбивали Кена с толку. Он не привык к такому обращению. Приспустив окно еще на долю дюйма, он сказал:

— Нгадеюзь, вы не зданеде возражать?

Келп добродушно улыбнулся.

— Спорить с таким ловким парнем, как ты? Я бы не осмелился. Наоборот, мы желаем тебе всего наилучшего. Езжай спокойно, — и, нагнувшись к окошку, доверительно сообщил: — Кстати сказать, тормоза у этой машины малость слабоваты.