Книга Не спрашивай, страница 150 – Дональд Уэстлейк

— Я понимаю.

— Мы сильно рискуем.

— Прекрасно понимаю.

— Чем дольше все затягивается, тем больше шансов, что что-то пойдет не так, кого-нибудь арестуют и дело уйдет на юг.

— Не могу не согласиться.

— У нас есть и другие варианты, как поступить с коллекцией.

— Уверяю тебя, мы все понимаем.

— Значит, мы должны установить крайний срок, а после этого мы пойдем другим путем. Своим путём.

Наступил критический момент. Сжав трубку телефона, Гай осторожно сказал:

— Я не знаю, насколько я смогу ускорить процесс. Мы имеем дело, в конце концов, со страховыми компаниями и так далее.

— Хорошо. Просто назови им крайний срок, если они хотят когда-нибудь увидеть этот товар снова. Или, может они хотят заплатить сто долларов за доллар парню из Вермонта.

— Уверен, что не захотят.

— Значит должны уложиться в срок.

— Я даже не знаю, как быстро мы могли бы…

— Две недели.

…

— Ты еще там?

— Ах, да, — ответил Гай.

— Ты меня слышишь?

— Слышу. Ты сказал две недели.

— И ни минутой больше.

На лице Гая появилась широкая улыбка.

— Мой друг, — начал он, — я думаю, я уверен, что справимся даже на несколько минут раньше.

Шторм появился, откуда ни возьмись, хлынул с северного побережья Атлантического океана, затопил маленькие лодки, размыл пляжи, обнажил бешеные океанские волны ударам мертвенно-бледных молний. Ветер таранил дождь, проносясь по опустошенным палубам паромов Статен-Айленд, которые барахтались в бурлящем порту и медленно плыли к берегу. Дождевые потоки ударялись о Бродвей, барабанили по крышам такси, театральным куполам, закрывали газетные киоски. Небоскребы покрыли крупные слезы воды; сточные канавы вскипали; деревья в парках погнулись и дрожали перед яростью шторма. Далеко, в Бронксе, буря бушевала и завывала вокруг черной колокольни Санкт Криспиниана, в которой бледный электрический свет отзывался на каждый удар молнии сверху, где слышался слабый голос Градеца Краловца, уносимый порывами ветра:

— Мы не можем сдаться! Не теперь!

По крайней мере, электроэнергия не отключилась. Круглые лампы с круглыми тонкими рефлекторами свисали на длинных черных проводах с темного каменного потолка лаборатории доктора Зорна. Шары качались в воздухе. Искривленные пальцы ветра, что проникали через трещины в церковных стенах, заставляли тени кружиться и изгибаться. Однако огни не погасли. Эксперимент продолжается.

Это не поражение. Они выиграют, они победят! Разве Градецу не удалось незамеченным ускользнуть с «Гордость Вотскоэк», с помощью униформы охранника из детективного агентства Континенталь и смены «с-восьми-до-четырех»? Разве не он принес сотовый телефон и не воспользовался им прямо здесь, в бывшей церкви вчера днем и убедил архиепископа Минококуса, этого злодея из ада, что ему потребуются двадцать четыре часа, прежде чем он сможет доставить реликвию в его офис в ООН? Разве это не он твердил, что не может перемещать реликвию без разрешения своего президента в Нови Гладе, которое еще не поступило, но, несомненно, должно прийти с минуты на минуту? И разве не это склонило архиепископа сказать «Очень хорошо. Пятница. К полудню»?

Пятница, к полудню. До этого времени оставались считанные часы. Градец бодрствовал уже больше суток и подстегивал доктора Зорна к очередным экспериментам, требовал положительного результата. У них в запасе еще есть около одиннадцати часов. Конечно, наверняка, безусловно, к этому времени они создадут фальшивую кость!