Книга Плохие новости, страница 109 – Дональд Уэстлейк

В дверях появился Тини Булчер. В его левой руке был едва заметен стакан с чем-то похожим на вишневую содовую. Он наклонил голову набок и спросил:

— Дортмундер, а что у тебя с лицом?

Свободной рукой Дортмундер начал вытирать лицо.

— Что такое, я вымазался?

— Нет, — Тини зашел в комнату, обошел стол и поставил свой стакан слева от Дортмундера. — Это было похоже на улыбку. — На нем снова было то армейское пальто времен Первой мировой, он скинул его на пол и сел. — Так над чем смеешься? — снова спросил он, поднимая свой стакан. — На тебя не похоже.

— Я думал о том, — ответил Дортмундер, — что, похоже, наконец, я знаю, что я делаю. Или, по крайней мере, я близок к тому, чтобы понять, что я делаю, потому что, по крайней мере, сейчас я в правильном месте. Или может все дело в том, что здесь не будет Фицроя и Ирвина.

— Так кто еще будет, — спросил Тини, — кроме нас?

— Келп, Стэн Марч и, скорее всего, его мама.

Тини осмотрел стол и стулья.

— Ты рано, — сказал он, — и это хорошо потому, что это значит, что я вовремя.

— И я, — сказал Келп, входя в комнату, размахивая толстым конвертом в оберточной бумаге. — Я принес, — сказал он. — Копии для всех нас, — он подошел к стулу справа от Дортмундера, положил на него конверт, сбросил куртку, сел и взял еще один стакан с подноса.

— А это значит, что Марчи опаздывают, — подметил Тини. Все знали, что Тини очень не любил, когда кто-то опаздывал.

— Мы бы не опоздали, — сказал голос из коридора, — если бы мы поехали дорогой, которую я показывал. — Стэн Марч не спеша зашел в комнату. — Но нет. Как там говорится? Сын должен слушать свою мать. Неправильно!

— Я же не могла знать, что перед нами случится авария, — мама Марча зашла вслед за сыном. Оба несли в руках по бокалу пива, Стэн также нес солонку. Поскольку он был водителем, он ограничивал себя в алкоголе, а в конце он добавлял в него соль, чтобы пиво стало безвкусным, и он смог привести голову в порядок.

— Дело не в аварии, — сказал Марч, поставив свой бокал и солонку рядом с Келпом. — Дело в Атлантик авеню.

— Всем привет, — сменила тему мама Марча и села рядом с Тини, вместо того, чтобы сесть рядом с сыном.

— Привет, — все поздоровались в ответ.

— Во всех известных религиях, — продолжал Марч, скидывая с себя куртку, — обязательно есть какое-нибудь большое событие или празднование в декабре, и в любой известной этничности тоже. И для всех этих религий и этничностей на Атлантик авеню в Бруклине есть три квартала магазинов, и люди всех этих религий и этничностей там закупаются, и ни один из миллиона этих людей, которые собрались там из тысячи разных мест, даже не попытался научиться водить.

— Ты не могла бы закрыть дверь? — Тини вежливо попросил маму Марча.

— Конечно, — ответила она. — Это была авария, — уверенно заявила он и пошла закрывать дверь.

Наконец, усаживаясь, Марч сказал:

— Ездить по Атлантик авеню в декабре — значит сделать серьезное заявление о том, что ты вообще никуда не хочешь ездить.

Тини поднял ладонь перед Марчем.

— Ладно, Стэн, спасибо, — сказал он. — Не так уж и сильно вы опоздали.

— Ладно, — успокоился Марч. — Вывод — я был послушным сыном.

Все расселись так, будто дверь — это телевизор, который они собирались смотреть. От оставшихся стульев, которые стояли спинками к двери, пользы было мало.