Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 194 – Екатерина Гичко

Зразый понимал, что у него, скорее всего, будет одна-единственная попытка. Причём от его успеха зависит всё. Если он провалится, то последователи Типиша удвоят бдительность, а то и вовсе прекратят принимать послушников.

От кухни он полз до конюшни, а уж оттуда шёл, не скрываясь, до самого монастыря. Там, пользуясь, что луна и месяц светят с другой стороны и вход скрыт в чернильной темноте, опять набросил белый плащ и пополз в сторону часовни, из окошек которой лился слабенький свет. Зразый подобрался к тому, рядом с которым закопал кристалл тифрити, и уже безбоязненно выпрямился и заглянул внутрь.

Увидел парень только полутёмный холл с толстыми, увитыми каменным плющом колоннами и две каменные же скамеечки. На одной из них сидел привратник и пил. Пил прямо из горла, жадно выхлёбывая влагу, будто стремился как можно быстрее отключиться. Рядом стояла вторая, ещё не раскупоренная бутылка. Зразый подождал, пока привратник прикончит первую и начнёт вторую, и только после этого подошёл к двери. В тайной надежде дёрнул створку, но старик закрылся.

Делать было нечего. Обмирая внутренне от волнения, Зразый постучал.

– Кто? – донёсся до него осоловелый голос привратника.

– Это я, твой брат Мастюня.

Парень даже не старался придать своему голосу схожесть с голосом настоятеля. И вино, и Незабудка должны здорово туманить голову. Привратник же забудет его через несколько минут.

За дверью тяжело зашаркали, в скважине заскрежетал ключ. Створка подалась назад, и Зразый с замиранием уставился на пьяное, заросшее бородой и волосами лицо привратника.

– Ты не брат Мастюня. Ты кто?

У зелья Незабудки имелся один побочный эффект. Точнее, побочных эффектов зелье имело несколько, но Зразыя интересовал только один. Всех, испивших зелье, неумолимо тянуло за лаской. Они хотели найти утешение, успокоиться в чужих объятиях, нарыдаться, может, даже налобызаться, но парень гнал от себя такую мысль. Хотя ради дела придётся потерпеть…

– Брат мой, – он картинно распахнул объятия, – я пришёл тебя утешить.

Почти полминуты они простояли в тишине. Привратник пьяно раскачивался и смотрел на него с самым тупым выражением лица. Зразый уже подумал, что нет, не подействовало, не проняло, но тут лицо старика искривилось, скуксилось и он, шмыгнув носом, с глухими рыданиями упал в объятия парня. Тот едва устоял.

– Папенька, – могучее тело сотрясалось в рыданиях, – прости меня!

Обалдевший Зразый аж присел. Как-то он пробовал Незабудку, исключительно из интереса узнать, что это такое. Узнать-то узнал, но знание не запомнил. Правда, учитель говорил, что утешение Зразый искал в женских объятиях. Парень содрогнулся и поблагодарил богов. Хорошо, что привратнику привиделся папенька.

– Пройдём внутрь, сынок, – прокряхтел Зразый, – замёрзнешь же.

– Да мне всё едино теперь, – прорыдал старик, но позволил затащить себя внутрь.

Зразый запер дверь и с трудом сгрузил привратника на скамью.

– Что тебя мучает, сынок? – присев рядом, он приобнял рыдающего старика и начал осматриваться.

– Не могу я больше так, папенька, не могу! Прав был ты, не в хорошее дело я ввязался. Но я думал, денег подзаработаю, безбедно жить буду. А теперь понимаю, не отпустит меня никто! – и детина горестно разревелся на плече Зразыя. – И он… он… он глазами на меня своими светлыми заплаканными смотрит, руками тонкими хватает, а я… я… врать уже не могу. Сердце рвёт мне! – старик зарычал и рванул телогрейку на груди. – И свою жизнь в этой проклятой тюрьме закончу, и его ни за что здесь гною!