Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 195 – Екатерина Гичко

– Ты про кого, сынок? – заинтересовался Зразый, но старик в ответ лишь горестно завыл. – Вот, вот успокойся, – парень всучил в могучую ладонь бутылку.

Старик отхлебнул и уставился в стену перед собой. Он уже не ревел, но слёзы продолжали течь по щекам. По немного оцепеневшему виду Зразый понял, что привратник как раз в этот момент его забывает. И точно! Повернув голову, старик по-новому посмотрел на него. Облизнул пышные усы и потянулся к парню сложенными трубочкой губами.

– Моя защитница, согрей меня…

И повалил парня на скамью.

– Твою ж… – выругался тот, одной рукой отпихивая старика, а второй нащупывая в кармане пакетик с сонным порошком.

Едва успел выхватить щепоть и дунуть в лицо привратника. Тот обиженно застонал и всем телом навалился на него.

Ругаясь, Зразый вылез из-под старика, перевернул его на спину и забросил ноги на скамью. Устроил со всем удобством. А затем самым тщательным образом смахнул с усов и бороды сонный порошок. И уже хотел пойти осматриваться, как заметил в окошко фонарь, и охнул, увидев целую процессию, направлявшуюся с носилками к часовне. Метнувшись туда-сюда, парень заскочил в первую попавшуюся дверь и оказался в палате на несколько коек. Даже опешил на пару секунд от неожиданности, а затем нырнул под ближайшую к двери кровать. И затих.

В дверь постучали. Потом ещё раз, и даже закричали. В конце концов створка распахнулась, и до слуха парня донёсся недовольный голос настоятеля.

– Допился! Быть такого не было, чтобы я сам ключом пользовался, всегда открывал, а тут…

– Смену-то ещё не подобрали? – голос этого брата Зразый не знал.

– Да где тут? – досадливо отмахнулся настоятель. – Тема̀ш здесь с самого основания ордена, кроме него, привратником никто и никогда не был. И лет сто бы ещё не был, как бы… – голос оборвался. – Даже не знаю, кого на его место ставить. Может, у вас кто на примете есть?

У вас? Зразый навострил уши.

– Я спрошу у настоятеля Вита̀ра.

Ба, да тут гости из другого монастыря! А чего они здесь забыли?

– Теперь и не добудишься! Ладно, он-то нам и не нужен. Все готовы, все помнят, что делать?

Зразый забился поглубже, но в палату никто не зашёл. Процессия прошла мимо и, судя по звуку шагов, начала спускаться куда-то вниз. Грохнула тяжёлая дверь, и наступила тишина, нарушаемая лишь храпом привратника.

Парень полежал под кроватью минут десять, надышался пылью и всё же осторожно вылез и выглянул из палаты. Неяркий свет продолжал гореть только в холле, где в одиночестве спал привратник. Зразый нашёл лестницу, ведущую вниз, весьма просторную и удобную, но спуститься не рискнул. Помялся и сунулся в щель между двумя створками и оказался в небольшом зале, обставленном как типичный зал для проповедей. Ряды скамеек, трибуна, увитая резными деревянными цветами, и статуя какого-то мужчины за ней. Через витражные окна проливается узорами сияние ночных светил, а от пола ощутимо тянет холодом.

Зразый подумал и забился в тёмный закуток между скамейками. Ждать пришлось долго. Пальцы успели застыть от холода, и по ощущениям прошло не менее двух часов. Привратник продолжал могуче похрапывать, а визитёры словно сгинули в подвале.

Наконец дверь грохнула, раздался шум шагов. Процессия в молчании проследовала в палаты, и уже оттуда донёсся тихий, очень сдержанный шелест голосов. Зразый рискнул выбраться из укрытия, проверил на всякий случай амулеты, скрывающие запах, и подкрался к входу в палату.