Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 232 – Екатерина Гичко

Но явился Викан, и теперь Майяри была очень-очень зла. Даже если они вернутся в скором времени, она сможет только рухнуть на мужа сверху и тут же уснуть.

– Ну?! – с угрозой протянула Риша.

Мастюня с надеждой прислушался к топоту внизу, но мрачная Майяри недовольно процедила:

– Я лестницу обвалила.

– Сестричка, – Викан умилённо улыбнулся.

Во дворе тоже вопили. Два взбалмошных дракона гоняли братьев и салейских воинов, не иначе как из любопытства покусывая их за задницы. Майяри бдительно присматривала за ящерами и мстила за каждую попытку их остановить.

Бывшая хайнеси со свитой ворвалась в монастырь с помпой. Майяри с сожалением признала, что не может прошибить щит, окружающий монастырь, и они просто вынесли ворота драконами. Ящеры сперва оплевали створки огнём, а затем вместе со всадниками на спинах ворвались внутрь, где Лийриша потребовала у командира салейских воинов повиновения. Тот опешил, но узнал Викана, и сын рода Вотых радостно заверил его, что да, это жена бывшего хайнеса. И если хоть волос упадёт с её короткостриженой головы…

– Госпожа, я, право, не понимаю, что вы хотите знать, – зачастил Мастюня. – Мы просто вас лечили. Когда-то нашего основателя, господина Типиша, благие Духи обучили некоторым способам лечения самых страшных увечий, но платой за излечение всегда была память. Здесь нет нашей вины, мы не хотели навредить…

– Майяри, тебе не кажется, что он врёт? – спросил Викан у жены брата.

– Кажется, – коротко отозвалась та, не отрывая взгляда от окна.

Из пристройки в западной оконечности монастыря неведомая сила вымела визжащих братьев, а сама постройка сложилась как карточный домик. Только пыль вверх взметнулась и обломки в разные стороны раскатились.

– Я не вру, – продолжал упираться Мастюня.

– Поле им, что ли, вспахать? – задумчиво протянула злая Майяри.

– А щит? – напомнил Викан.

– Похоже, я только что разнесла одно его звено, – женщина «потрогала» взглядом кухонный корпус, покачала его, но всё же оставила в покое.

– Я сказал правду! – попытался докричаться до них Мастюня.

– Слушай, а ему же наверняка теперь плевать, что будет с монастырём, – сообразил Викан, и Майяри досадливо поморщилась.

Если бы она не была такой уставшей, то и сама бы сразу сообразила.

Комнату тряхнуло. Пол и стены заходили ходуном, по окнам поползли трещины, а с потолка посыпался белая пыль.

– Эй, Майяри? – всполошился Викан.

– Нас не заденет, – неохотно выдала женщина, натягивая шапку чуть ни не до носа: от окна ощутимо холодом потянуло.

Ох, как она сейчас понимала Ирривана, который никогда не горел желанием нестись решать проблемы очередного ополоумевшего родственника. Но, Тёмные, семья же! А она есть хотела. Спать хотела. Любви хотела.

Она к мужу хочет.

Взгляд, которым Майяри одарила Мастюню, пошатнул упертость настоятеля.

– Хорошо, я был недостаточно откровенен.

– Говори! – Лийриша тряхнула его и едва сама не рухнула на грудь настоятеля.

– Риша, отпусти его, – взмолился Викан, – надорвёшься, и мне голову из-за тебя оторвут. Никуда он не денется.

Риша отпустила настоятеля и, не отрывая от него взгляда, отступила. Прокашлявшись, Мастюня поднялся, с достоинством оправил воротник и присел в кресло, будто бы всего лишь принимал посетителей.

– Мои слова покажутся вам странными, но я буду искренен. Господин Типиш действительно когда-то повстречал Духа, и тот научил его излечивать самые страшные и безнадёжные раны. Господин передал это мастерство нам, но главным условием было, чтобы оно не ушло за стены монастыря. Поэтому им же была составлена печать Беспамятства, чтобы больные не вынесли секрет.