Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 237 – Екатерина Гичко

Напротив имени привратника стояла корявая приписка.

«Признаки помешательства. Ссылка в рудники или в лечебницу?»

Стоящий за спиной Зразыя Ссеверасс шумно вздохнул и испуганно затеребил парня за рукав. Зразый даже рассердился на него. Он-то что мог сделать? Темаш был одним из тех, кто сознательно поддерживал ложь ордена Типиша. Его никоим образом не оправдать…

В голове, словно в издёвку, зазвучал густой пьяный бас: «Папенька… папенька…».

Зразый закусил губу.

– Господин, – тихо обратился он к хайнесу, – а можно мне самому попросить награду?

Мужчины разом посмотрели на него.

– Моя просьба покажется вам дикой, но я хотел бы свободы для этого оборотня, – Зразый положил лист на стол и ткнул пальцем в имя Темаша.

– Что? – ноздри Узээриша разгневанно раздулись. – Ты ведь соображаешь, о чём просишь?

– Я прошу отпустить одного из важнейших преступников по делу об ордене Типиша.

Повисла тишина. Зразый почесал затылок, кашлянул, судорожно пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить свою просьбу, и ругаясь на себя за мягкосердечие.

– Он уже совсем старик и пошёл на это от безысходности. Он же с оторванными корнями, один из тех, кто потерял всех близких во время очередной стычки между влиятельными семьями. Своё наказание он отбыл ещё до совершения преступления.

– Хочешь сказать, что теперь все, кто имел несчастье пережить беду, могут преступления совершать? – прищурился Риш.

– Да жалко мне его! – Зразый растерял былое красноречие. Если бы он действительно сильно переживал за судьбу привратника, может, ещё бы и извернулся, нашёл слова. А так путался, мямлил и сам не понимал, зачем ему это. – Я тоже потерял семью в такой же сваре и очень хорошо его понимаю. Мне-то повезло, меня жрец Ваирака на поруки взял, два года своим хлебом кормил. Так я жрецом стать и хотел, так мне понравилось быть частью большого и дружного жреческого ордена. Рад был, что рядом кто-то оказался, кому моя судьба не безразлична и кому я сам хоть чем-то, но помочь могу. А брату Темашу вот не повезло. Но он раскаялся. С чего пить вообще начал? От вины и начал. Да и мне совестно. Я всё ж слабостью его и воспользовался, – Зразый нахмурился.

– Это никак невозможно! – категорично отрезал Риш.

– Подожди, – осадил его отец, всматриваясь в бумагу. – Что там с помешательством?

– На допросе нёс чепуху, что в подвале часовни содержался дух, который всех лечил, – поморщился Риш, – а он при нём привратником был и врал ему, что мир смертных – место ужасное, и постоянно держал мальчишку в страхе. Так и называл духа, мальчишкой. Ну где это видано, чтобы всевидящего духа можно было так обмануть?

Зразый изо всех сил сдерживал себя, чтобы не бросить взгляд на Ссеверасса.

– Ещё что-то про своего отца говорил, мол, он его корил за обман… Много несуразностей рассказал. Ещё и с последних возлияний никак не просохнет. Не поймёшь, где бредит, а истину говорит.

– Все мы обманщики, – тихо протянул Иерхарид. – Они обманывали нас, я связался с ними с целью обмануть их… Но мне есть за что поблагодарить их. Моя Риша жива.

Узээриш негодующе фыркнул.

– Уступи, – попросил отец. – Я чувствую, это будет благом.

Ранхаш посмотрел на бывшего хайнеса неодобрительно, но спорить не стал. Риш же негодующе искривил губы и замер, будто прислушиваясь к чему-то глубоко внутри себя. И, тяжело вздохнув, выдал: