Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 258 – Екатерина Гичко

– Он нёс меня? – удивилась Лаодония.

– Ну не я же на своей больной спине! Конечно, он. Ты очень хорошо смотрелась на его руках. Как ребёнок!

– Няня! – смутилась девушка.

– А что такое?

Мьерида уже давно мечтала, что у её юной госпожи появится достойный поклонник, жених, а потом и муж. А наагасах выглядел ну очень достойно и благородно даже с непотребным змеиным хвостом.

– Даже жаль, что он наг, – грустно вздохнула няня. – Ваша матушка точно не одобрила бы такой брак.

– Глупости какие говорите, – Лаодония надулась. – С таким мужем со страху умереть можно.

Но ноги у него определённо красивые. Лучше, чем хвост!

[1] Признанная принцесса. Лаодония родилась не в семье Митреск и по сути права на титул не имеет. Но брат-император признал за ней это право. Титул не наследный, детям не передаётся.

Император здорово озаботился безопасностью высокого гостя. Шаш в наглую, стоя у стены, пережидал, пока мимо пройдёт очередная суетящаяся парочка, потерявшая его. Мужчины агрессивно общались знаками, показывая на пальцах всё, что они думают о наге. И думают не очень хорошо. Шаш сокрушённо покачал головой.

До полудня за ним определённо ходило немного меньше народа, но после встречи с принцессой их число увеличилось почти на половину. Император ничего не передавал самому наагасаху, но он явно расстроился, что тот умудрился познакомиться с его прелестной сестрицей. Если бы Шаш знал, что она во дворце, то действовал бы осторожнее, а не усложнял себе жизнь.

Принцесса Лаодония никогда не появлялась при дворе. По крайней мере, во время собрания глав. Бывшая императрица Дамадрия чрезмерно заботилась о безопасности дочери, и та очень редко выезжала в свет, большую часть времени обитая в провинциальном имении отца. В возрасте двадцати двух лет она ещё не была представлена обществу как потенциальная невеста, но ходили слухи, что девушка очень красива. Как её мать в юности и даже лучше.

Шаш убедился, что даже лучше. Прозвище Прекрасная ей подходило.

Увидев принцессу на дорожке, ведущей к фонтану, наагасах поразился эфемерности образа. На фоне зелёных кустов и в потоке лучезарного света девушка походила на солнечное видение, нанесённое на полотно мира лёгкими золотистыми мазками. Невысокая и очень хрупкая, тоненькая в слишком уж широких юбках. Кожа белая, почти прозрачная. Чудилось, что вот сейчас сквозь неё проглянет зелень кустов. Волосы белые, с золотым отливом на изломах локонов. Они опускались до пояса, и именно их солнечная лёгкость заставляла сомневаться в реальности медленно плывущей по дорожке девушки.

И глаза.

Большие, изумлённые и радостные. Прозрачные как вода и ярко-голубые как небо.

Неудивительно, что императрица прятала дочь. Уже высокое положение признанной принцессы делало её лакомой добычей для амбициозных царедворцев, а красота только усиливала притягательность. Шаш почти сто лет, начиная со своего рождения, сопровождал отца во всех поездках и успел убедиться, как быстро втягивают в интриги столь высокопоставленных и красивых женщин. Они как приз в захватывающей игре.

Парочка соглядатаев скрылась за углом, и Шаш, развернувшись, быстро и сноровисто полез по стене вверх. Перемещался он совершенно бесшумно, под ногами в мягких сапогах даже потрескавшиеся карнизы не трещали. Добравшись до третьего этажа, мужчина ненадолго притаился в тени между двумя полуколоннами, ожидая, когда пройдёт очередная пара охранников, и двинулся по карнизу направо.