Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 79 – Екатерина Гичко

– Простите. Говорят, она так рыдала, что наши не выдержали и решили дать ей возможность побыть в уединении.

– Трусы! – обличил Сильнейший слабаков, боящихся женских слёз.

Надо было ему самому хватать девчонку в лапы и по воздуху тащить к Винешу. И Тёмные с тем, что она голая!

Перед глазами опять предстала медленно поворачивающаяся Лийриша. Иерхарид даже не сразу понял, что увидел. Через звериное сознание увиденное воспринимается несколько иначе, медленнее. Решил, что девчонка испачкалась. Но эта страшная, расползающаяся по телу чернота оказалась не грязью!

Озноб прошёлся по коже от одного только воспоминания. И как она…

По коридору прокатился разъярённый женский визг, и мужчины, не сговариваясь, перешли на бег.

Когда Иер ворвался в покои семейства Холлый, то застал ужасную картину. Винеш, ругаясь на чём свет стоит, пытался отодрать от своей руки намертво вцепившуюся зубами Лийришу. Ему старался помочь молоденький ученик, но девчонка брыкалась и пиналась и, видимо, очень удачно: нос у парня уже был расквашен. Помощницы суетливо носились вокруг, не рискуя ввязываться в потасовку, но и не желая бросать господина лекаря. Чуть поодаль стоял растерянный сарен Рони, в дверях спальни замерла обескураженная сарена, за спиной которой боязливо переминались дочери.

– Винеш, ты что творишь?! Я просил осмотреть её! – разъярился хайнес.

– А я что, по-твоему, делаю?! – рявкнул в ответ лекарь и вновь попытался стряхнуть со своей руки девчонку. – У неё истерика. Не знаю, за кого она меня приняла, но она даже слушать не захотела, сразу попыталась сбежать, а когда не удалось, просто взбесилась.

– Простите, моей дочери сложно держать себя в руках, – поспешил вступить Рони Холлый. – Иногда… она нуждается в общении с лекарем душ.

– Да уж сумасшествие от истерики я как-нибудь отличу! – зыркнул на него лекарь.

Ученик всё же смог схватить Лийришу за ноги и за них сдёрнуть девушку на пол. Она тут же вывернулась из его хватки и, вскочив, разъярённо зашипела:

– Не обманете! Не трогайте меня! Я не сумасшедшая! И ты, – она ткнула пальцем в Винеша, – не лекарь!

Круто развернувшись, девушка рванула на выход. И никто догонять её не стал, ибо на её пути уже стоял хайнес. Она просто влетела в его объятия, жутко перепугалась, начала вырываться, брыкаться, но Иерхарид, словно и не замечая ударов, подхватил её одной рукой под ягодицы и, подняв, второй прижал к своей груди как ребёнка. Лийриша попыталась его отпихнуть, а когда не удалось, впилась зубами в плотную белую ткань на плече. И замерла, услышав тихое:

– Ну-ну, не злись, дитя. Что случилось? Тебя обидели? Уже всё хорошо.

Она ощутила тепло рук, что её обнимали, их силу и неожиданно вспомнила, как много лет назад, когда ей было семь или восемь, её вот также укачивала на руках мать. Укачивала и нежно-нежно спрашивала: «Что случилось у моей золотой девочки? Тебя обидели? Уже всё хорошо. Расскажи мне».

Медленно, размазывая слюни по мужскому плечу, Лийриша повернула голову и столкнулась с синим глазом. Он смотрел на неё с беспокойством и сожалением. И внутри что-то перещёлкнуло. Вместо дикого яростного желания жить появилась слабость. Губы искривились, и девчонка разрыдалась.

– Отпускает, – облегчённо вздохнул Винеш и уже ученику: – Успокоительное найди.