Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 146 – Екатерина Гичко

Ссадаши негодующе фыркнул.

— Ну давай-давай, прижимайся к ней, — процедил наг. — Сперва выжрала-вытянула из меня нервы…

Ссадаши не докончил, сообразив, как глупо выглядит. Но, глядя, с каким упоением Госпожа вылизывает бедовую голову хранительницы, не смог удержаться от язвительного:

— Я посмотрю, как ты утром расчёсываться будешь!

И, вскочив, пополз к двери.

— Эй, черви, — ввернул наагалей любимое словечко Вааша, обращаясь к охранникам, — присмотрите. Мне отползти надо.

Вааш сладко похрапывал, прижимая к груди очередное письмо из дома, когда белобрысый друг бесцеремонно вторгся в его покои и рявкнул:

— Вааш, ты мне нужен!

Вааш причмокнул и продолжил спать. Ссадаши попихал его хвостом в бок, а затем попытался стащить письмо из сложенных лапищ. Это пробудило нага быстрее любых криков и тумаков.

— А? Ты чего? — осоловело воззрился Вааш на крайне серьёзного и недовольного друга.

— Ты наверняка знаешь про родственников Дейны больше моих олухов. Рассказывай! — категорично потребовал Ссадаши, плюхаясь на край постели.

— Уау-у-у-м-м-м-м-м, — широко зевнул Вааш. — Чего рассказывать-то?

— Кто они такие?

Зеленохвостый наг уставился на друга с сонным непониманием.

— Ну… два семейства, Аррексы и… эти… Фанлексы.

— Раса! — теряя терпение прошипел Ссадаши.

— А, — с пониманием протянул Вааш и опять широко зевнул. — Ну… это… люди. Бабка только со стороны Аррексов лекарелка.

— Вааш!

— Ну почти люди, — просыпался наагалей с большим трудом. — Фанлексы смески, но на большую часть люди.

— Какие смески? — нетерпеливо прихлопнул по полу хвостом Ссадаши.

— Да… — Вааш замер и беззвучно зашевелил губами, словно подсчитывая. А затем досадливо отмахнулся: — Да там кого только нет! У них принцип семейный — любовь без ограничений. Эй, да я не про эту любовь! — Вааш пихнул Ссадаши в бок. — Там другое, — по его губам расползлась блаженная улыбка. — Фанлексы влюбляются без оглядки на расу и срок жизни. Ведь десять, двадцать, шестьдесят лет жизни в любви — это десять, двадцать, шестьдесят лет счастья! А чё ещё надо?

Дейна сама не знала, что лишила наагалея счастья лицезреть, как она прочёсывает ссохшиеся в спутанный ком волосы. Когда она проснулась, наагалея в спальне уже не было, а здравый смысл к ней уже вернулся. Поэтому женщина, не взирая на слабость и тошноту, поползла в купальню.

Не в купальню наагалея, а в общую купальню для дворцовой охраны, которая находилась в другом крыле. Оршош в компании ещё одного нага молча последовал за ней: господин, уползая, велел смотреть, но не распоряжался держать хранительницу на месте. Они терпеливо дождались возвращения Дейны из купален (лишь пару раз заглянули одним глазком внутрь, чтобы убедиться, что она там) и проводили её до покоев. Её собственных.

Там женщина отгородилась от нагов ширмой и вознамерилась переодеться. Те нисколько ей не помещали. Только проверили стену, простучали хвостами, а потом уползли за ширму и даже целомудренно повернулись спинами.

Одевание окончательно вымотало Дейну, и она плюхнулась на постель отдохнуть пару минуточек. Проснулась она только спустя полчаса под пристальными взглядами нагов.

Что произошло вчера, Дейна помнила очень смутно, но не сомневалась: наагалей ей всё припомнит!

— Где господин? — спросила она, с трудом воздвигаясь в вертикальное положение.