Книга Художник из 50х, страница 105 – Сим Симович

— Красота скрыта от поверхностного взгляда, — бормотал художник, прорисовывая детали.

Третья иллюстрация — момент встречи. Иван стоит на краю болота, смотрит на лягушку с презрением и усталостью. В его позе читается вся безнадёжность человека, который больше не верит в чудеса. А лягушка глядит на него с бесконечным терпением и пониманием.

Краски смешивались под кистью, создавая переходы от серого к зелёному, от коричневого к золотому. Цветовая гамма строилась на контрастах — мрачные тона реального мира и тёплые всплески там, где проступает истинная красота.

Четвёртый лист — первое превращение. Лягушка сбрасывает кожу, и под ней проступает девушка необыкновенной красоты. Но Гоги изобразил это не как физическую метаморфозу, а как прозрение. Иван вдруг видит то, что было всегда, но скрывалось от его ослепшего взгляда.

Рука летала по бумаге, не зная усталости. Никотин подстегивал воображение, заставляя видеть образы с фантастической чёткостью. Каждая линия ложилась точно на место, каждый мазок нёс смысловую нагрузку.

Пятая иллюстрация — танец Василисы Премудрой. Гоги изобразил её в момент высшего торжества красоты. Платье развевается, превращаясь в крылья жар-птицы, волосы струятся золотыми реками, а из рукавов сыплются звёзды и цветы.

Но главное — лицо Ивана, наблюдающего за танцем. В его глазах больше нет усталости и цинизма. Только изумление человека, заново открывающего мир.

— Вот она, настоящая магия, — прошептал художник, добавляя последние блики на платье царевны.

Шестая иллюстрация стала самой сложной — сожжение лягушачьей кожи. Иван стоит у костра, в руках — серая, невзрачная шкурка. Огонь уже лижет её края, но в его глазах читается сомнение — правильно ли он поступает?

А на заднем плане, едва заметная, плачет Василиса. Слёзы её превращаются в росу на траве, а каждая капля отражает пламя костра.

Седьмая иллюстрация — расплата. Василиса исчезает, оставляя после себя только белое перо и горечь утраты. Иван стоит один среди пепла сожжённых иллюзий, понимая, что разрушил то, что было дороже жизни.

Гоги работал в исступлении, забыв о времени. За окном давно стемнело, но он не замечал. Существовали только бумага, краски и образы, рвущиеся наружу.

Восьмая иллюстрация — путешествие Ивана. Он идёт через тёмный лес, ищет потерянную любовь. Деревья вокруг него — не просто растения, а живые существа, следящие за каждым его шагом. В их кронах прячутся глаза, полные осуждения.

Девятая — встреча с Бабой-ягой. Старуха не злая ведьма, а мудрая наставница, последний шанс на искупление. В её древнем лице читается понимание человеческих слабостей и готовность помочь тому, кто искренне раскаивается.

Десятая иллюстрация — Кощей Бессмертный. Гоги изобразил его не скелетом в короне, а измождённым аскетом, хранителем Василисы. В его глазах — та же усталость, что была в глазах Ивана, но помноженная на века одиночества.

Одиннадцатая — битва не на мечах, а на словах. Иван и Кощей спорят о природе любви. Молодость против мудрости, страсть против рассудка. Воздух вокруг них искрится от напряжения их аргументов.

И наконец, двенадцатая — воссоединение. Но не торжество победителя, а тихое счастье двух людей, прошедших через испытания и научившихся ценить истинную красоту. Василиса и Иван стоят обнявшись на том же болоте, где всё началось. Но теперь оно не мрачное, а умиротворённое, отражающее звёзды в тихой воде.