Книга Художник из 50х, страница 121 – Сим Симович

— Мы же коллеги, — просто ответила Анна Петровна. — Друг за друга должны отвечать.

Через полчаса он почувствовал себя лучше. Вернулся к холсту, продолжил работу. Но товарищи теперь поглядывали на него с беспокойством.

— Георгий Валерьевич, — подошел в обед Василий Кузьмич, — а может, вам к врачу сходить? Не дело так худеть.

— Обойдусь, — отмахнулся Гоги. — Просто переработал немного.

— Переработал… — покачал головой художник. — Я вас понимаю. Сам когда-то так же жил — только работа в голове. Но организм не железный.

— А что посоветуете?

— Режим нужен. Еда вовремя, сон нормальный. И поменьше нервничать.

Василий Кузьмич не знал, конечно, что «поменьше нервничать» означало бы бросить работу с Берией, забыть о тайной жизни попаданца из будущего, перестать бояться ареста. Невыполнимые условия.

Работа продолжалась. К вечеру Гоги завершил основные детали интерьера — теперь белогвардейский штаб выглядел убедительно и атмосферно. Роскошь старого режима контрастировала бы с аскетичностью красных командиров.

— Неплохо, — оценил результат бригадир. — Завтра займемся портретами на стенах. Это тонкая работа.

— Справлюсь, — пообещал Гоги, хотя рука уже дрожала от усталости.

Собираясь домой, он думал о словах Василия Кузьмича. Режим, нормальное питание, забота о здоровье — все это звучало разумно. Но как совместить с той жизнью, которую он ведет?

Может быть, начать хотя бы с малого — покупать нормальную еду, завтракать регулярно, не курить на голодный желудок.

В конце концов, мертвый художник никому не нужен. Даже Берии.

По пути домой из артели Гоги решил зайти в торговый ряд. Не за продуктами — хотя после замечаний коллег об его внешности стоило бы, — а по делу.

Первым попался хозяйственный магазин. Над входом висела простая табличка без всяких украшений — обычное дело для послевоенного времени.

— Добрый день, — обратился он к продавцу, мужчине средних лет в засаленном фартуке. — Не нужна ли вывеска? Художественная?

Продавец оторвался от счетов, окинул Гоги оценивающим взглядом:

— А сколько возьмете?

— Зависит от сложности. Простая надпись — пятнадцать рублей. С орнаментом — двадцать пять.

— Дороговато, — покачал головой торговец. — У нас тут один парень за десятку делал.

— Тогда к тому парню и обращайтесь, — спокойно ответил Гоги, разворачиваясь к выходу.

— Стойте, стойте! — окликнул его продавец. — А что умеете? Покажите.

Гоги достал из сумки карандаш и на клочке бумаги быстро набросал: «Хозяйственные товары» красивыми буквами с небольшими завитушками.

— Ловко, — признал торговец. — Ладно, пятнадцать так пятнадцать. Только к завтрашнему вечеру нужно.

— Будет готово.

Дальше по улице располагался мясной магазин. Здесь с вывеской дела обстояли еще хуже — краска облупилась, буквы едва читались.

— Товарищ продавец, — начал Гоги разговор с полной женщиной за прилавком.

— Что вам?

— Вывеску не хотите обновить? Клиентов больше будет.

Женщина посмотрела на облупившуюся табличку:

— А во сколько обойдется?

— Двадцать рублей. С мясной тематикой — может, бычка нарисовать или свинью.

— Дорого. У меня план не выполняется, начальство ругается.

— Тогда пятнадцать, — сбавил цену Гоги. — Но без рисунков, только буквы.

— Ладно, договорились.

В обувном магазине повезло больше — хозяйка оказалась женщиной с хорошим вкусом.