Книга Художник из 50х, страница 50 – Сим Симович

Особое внимание уделил винтовке. Трёхлинейка Мосина — легендарное оружие, которое помнил ещё по фронту. Длинный ствол, деревянное ложе, характерный затвор. Вырезал аккуратно, соблюдая пропорции.

— Что делаешь? — спросил Пётр Семёнович, заглянув в комнату.

— Красноармейца. Времён Гражданской войны.

— А, понятно. Хорошее дело.

Пётр Семёнович посмотрел на работу, одобрительно кивнул и ушёл. А Гоги продолжал резать. Лицо под будёновкой — молодое, решительное. Не портрет конкретного человека, а собирательный образ защитника революции.

Шинель развевается на ветру — несколько точных линий передавали движение ткани. На груди — красноармейская звезда, на ремне — штык-нож. Всё как полагается историческому красноармейцу.

К вечеру основная резьба была закончена. Гоги отшлифовал фигурку тонкой наждачкой, убрал все неровности. Красноармеец получился динамичным, выразительным.

Теперь роспись. Достал краски, кисти, начал с гимнастёрки. Цвет защитный — серо-зелёный, выцветший. Не парадная форма, а фронтовая, потёртая.

Шинель — серая, тяжёлая. Обмотки на ногах — грязно-белые. Сапоги — чёрные, стоптанные. Всё как было на самом деле — война не место для чистоты и лоска.

Винтовку красил особенно тщательно. Металлические части — тёмно-серые, с отблесками. Деревянное ложе — коричневое, потёртое от долгого использования. Ремень — кожаный, почерневший от времени.

Лицо — главное в любой фигурке. Гоги рисовал тонкой кистью — розоватая кожа, карие глаза, русые усы. Выражение серьёзное, но не суровое. Человек, который знает, за что воюет.

Будёновка — красная, со звездой. Символ Красной Армии, знак новой эпохи. Раскрашивал аккуратно, помня о символическом значении.

— Какой красивый! — восхитилась Нина, заглянув к нему. — Как живой.

— Спасибо. Хотелось передать дух того времени.

— Ах да, ты же воевал…

— Да. Но Гражданская была до моего рождения.

— Но всё равно передал правильно. Видно, что понимаешь.

Последние штрихи — блики на глазах, тени на складках одежды, потёртости на снаряжении. Фигурка ожила, стала объёмной.

Гоги поставил красноармейца на подоконник рядом с другими работами. Теперь там стояли птичка, мудрый старик и боец революции. Разные эпохи, разные судьбы, но все — частицы большой истории.

Работа над фигуркой успокоила, привела мысли в порядок. Простое ремесло лечило лучше любых лекарств. Руки помнили правильные движения, глаз безошибочно определял пропорции.

За окном стемнело. Гоги убрал краски, вымыл кисти. Рабочий день закончен, можно отдохнуть. А красноармеец будет стоять на окне, напоминая о героическом прошлом страны.

Даже в мелочах можно служить искусству. Даже простая резная игрушка может нести в себе историческую память.

И это тоже важно.

Вечером Гоги сидел у окна с дымящимся стаканом крепкого чая. Заварка была почти чёрной — чифир, что пили в лагерях и на зоне. Горький, вязкий, но прогонял усталость и наводил на размышления.

Красноармеец на подоконнике смотрел вдаль своими карими глазами. Фигурка получилась удачной — живой, характерной. Но что-то в ней будило неприятные воспоминания.

Гоги затянулся папиросой. «Казбек» — крепкий табак, от которого першило в горле. Дым плыл к потолку серыми кольцами, размывая контуры комнаты.

Война. Всё время возвращался к войне. Кёнигсберг, контузия, госпиталь… Но память была как рваная плёнка — то ясные кадры, то провалы. И чужие воспоминания, которые не понимал откуда.