Книга Художник из 50х, страница 96 – Сим Симович

Работа заняла несколько часов. За окном звёзды поднялись выше, воздух стал прохладнее. Гоги не замечал времени — он был полностью поглощён процессом воссоздания увиденного образа.

Постепенно на бумаге проявлялось лицо — живое, естественное, красивое той особенной красотой, которая не кричит о себе, а просто существует. Красота ума, молодости, искренности.

Последними штрихами стали мелкие детали — крошечные веснушки на переносице, которые он едва заметил при свете фонаря. Лёгкие морщинки в уголках глаз — не от возраста, а от привычки щуриться, вглядываясь в звёздное небо или в формулы на доске.

Тень от берета ложилась на лоб неровно — ткань была мягкой, создавала сложную игру света и тени. Это не портрет в студии с выставленным освещением, а зарисовка с натуры, схваченная в естественной обстановке.

Гоги отложил карандаш и посмотрел на результат. На листе смотрела девушка — та самая, что врезалась в него на ночной улице, назвала созвездия и растворилась в темноте, оставив лишь воспоминание о мимолётной встрече.

Портрет получился не идеальным в академическом смысле — где-то линии были чуть неровными, где-то тени легли не совсем точно. Но в нём была жизнь, правда момента, искренность восприятия.

Художник откинулся на стуле, разминая затёкшие плечи. В комнате было тихо, только тикали часы на стене. За окном ночная Москва засыпала, но звёзды всё ещё мерцали в небе — те самые, на которые она смотрела в ту ночь.

«Интересно, — подумал Гоги, — увижу ли её ещё когда-нибудь?»

Москва — большой город, миллионы людей. Шансы встретить случайного прохожего повторно ничтожно малы. Но почему-то ему казалось, что эта встреча была не случайной. Что-то в ней, в её взгляде на звёзды, в её словах о созвездиях говорило о родственной душе.

Он аккуратно убрал портрет в стол, к другим своим «запретным» работам — тем, что рисовал для себя, а не по заказу. Мрачные славянские фэнтези, звёздное небо, а теперь вот и портрет незнакомки.

Заварил новый чай, сел у окна с блюдцем. Звёзды по-прежнему сияли в небе, но теперь они напоминали не только о величии космоса, но и о том мимолётном мгновении человеческой близости, когда два незнакомца столкнулись под звёздным небом и на секунду почувствовали себя не одинокими в этом огромном мире.

Может быть, где-то в городе она тоже смотрит на звёзды и вспоминает ту встречу. Может быть, даже сожалеет, что разошлись так быстро, не узнав друг друга поближе.

А может, уже забыла — для неё это было просто случайное столкновение с незнакомцем на ночной улице.

Но портрет останется. Память, зафиксированная карандашом на бумаге. Свидетельство того, что красота существует не только в сказках и иллюстрациях, но и в реальной жизни, в живых людях, которые могут неожиданно появиться и исчезнуть, оставив след в душе художника.

Портрет убран в стол, чай остыл в блюдце. Гоги сидел у окна и чувствовал, как что-то внутри не даёт покоя. Может быть, это были воспоминания о той девушке, а может — просто ночная тишина, зовущая на улицу.

Он поднялся, надел пиджак и тихо вышел из барака. Воздух был прохладным, свежим, с лёгким привкусом осени. Москва спала — лишь редкие фонари освещали пустынные улицы.

Гоги шёл не спеша, без определённой цели. Где-то в глубине души теплилась наивная надежда — а вдруг встретит её снова? Ту девушку с серыми глазами, что смотрела на звёзды вместо дороги.