Книга Да здравствует королева!, страница 45 – Ольга Ильина

— Нет, — ответила Рея на ехидный вопрос Мариссы. — Я решила бросить это неблагодарное дело и, наконец, повеселиться.

— Это как? — не поняли девушки.

— А так. Сегодня на балу я буду танцевать со всеми, пока не закружится голова, или пока я не сотру ноги в кровь.

— Думаешь, он приревнует?

— Я вообще больше о нем не думаю. Мне надоели эти глупые игры. Я хочу веселиться, — припечатала девушка и хотела еще что-то сказать, но их прогулку по внутреннему парку дворца прервало появление леди Берты. Она уже почти поправилась, и вполне могла выходить и командовать девушками. Им это не нравилось и вызывало некоторые неудобства, но они смирились и даже иногда подыгрывали ей.

— Девушки, поторопитесь. Не заставляйте Ее Величество ждать.

* * *

Это был последний бал перед советом. Последний шанс отступить, свернуть на другую дорогу, изменить судьбу, если возможно. Сегодня все были странные: необычно молчаливая и напряженная леди Элиран, хмурый Сорос, не менее серьезный Феликс и даже Андре, который так редко посещал подобные мероприятия. Но больше всего удивлял Дэйтон. Он много пил и совершенно не реагировал на косые взгляды присутствующих.

В какой-то момент Мэл показалось, что все обойдется, очередной бал пройдет незначительным эпизодом, но нет, не обошлось.

А началось все с того, что Дэйтону взбрело в голову танцевать.

— Потанцуйте со мной, — почти приказал он и схватил Мэл за руку, напугав ее подруг. Марисса хотела заступиться, что-то сказать, но он так на нее посмотрел… Мэл не предполагала, что он умеет так смотреть, с угрозой или даже обещанием. Хорошо, что остальные не стали вмешиваться, Андре было дернулся, но Феликс его придержал. Она решила, что не произойдет ничего страшного, если подчиниться, однако, в очередной раз ошиблась…

— Что сегодня с вами такое?

— Что со мной? — немного резко спросил он и тут же ответил: — сегодня у меня день рождения и никто, даже моя собственная мать не вспомнил об этом. О, перестаньте смотреть на меня с такой жалостью, меньше всего мне от вас нужна жалость.

— Это не жалость, сочувствие. Если бы о моем дне рождения забыли, я бы тоже негодовала. Мне очень жаль, что так получилось, но иногда, мы так поглощены собой, что забываем о таких важных вещах, как день рождения близкого человека.

— Всегда рассудительная, готовая всех оправдать. А как вы оправдаете то, что я хочу вас поцеловать?

— Вином, — нашлась с ответом Мэл.

— Вином, — хмыкнул он. — Вы правы. Я выпил, много выпил, а хочу еще больше, чтобы забыть обо всем, чтобы забыть о вас.

— Дэйтон, прошу вас, на нас смотрят.

— И пусть смотрят. Мне плевать, — почти выкрикнул он и закружил ее еще неистовей.

Столичные танцы были далеки от целомудренных провинции. Здесь не было условностей, дистанции, и партнер мог прижимать партнершу непозволительно близко, касаться плеч, проводить рукой по обнаженной коже руки. Все это допускалось в танцах, но было неприемлемо для нее.

— Пожалуйста, прекратите!

— Что? Мои объятия вам противны, тогда, как ласки моего отца вы принимали с радостью.

Только выдержка, закаленная в противостоянии с бывшим опекуном не позволила ей сорваться, выйти из себя, или ударить его. Но иногда сделать больно можно не только действием, не только словами, но просто взглядом.

— Вы забываетесь, принц. Подобные речи простительны подростку, но не мужчине.