Книга Самая главная злодейка, страница 113 – Ольга Ильина

— Нравится? — спрашивает он, грациозно поднявшись, подходит к ней, целует обнаженное плечо, обдает кожу горячим дыханием так, что по телу проносится огненная волна.

— Да, — стонет девушка, пожирая отражение мужчины в зеркале глазами, а Тей хочется отвернуться от отвращения и… желания остаться.

— Попроси меня любить тебя, — требует мужчина, прочертив дорожку поцелуев от шеи до уголка ее губ, касается рукой груди в нежной ласке, вторая же спускается ниже по животу, туда, где рождается страсть.

Полукровка закрыла глаза и простонала от наслаждения.

— Попроси, — снова требует он, остановившись.

— Прошу, — со стоном выдыхает Тей.

Никогда еще она не ощущала себя настолько… живой. Каждое нервное окончание требовало продолжения этой чувственной пытки, потому что ее ласкал не незнакомец, ее ласкал он — принц Дэйтон. И как он ее целовал… Казалось, сам мир взорвался в ней, не оставив ничего, кроме желания отдаться, покориться, раствориться в нем. Вот только целовал он не ее, а мерзкую, невыносимую Самирку, ту, что он называл сестрой и уверял всех вокруг, что ничего к ней не испытывает. Лжец! Ведь это видение доказывало обратное. Они состояли в порочной, отвратительной связи. А самое ужасное то, что Тея хотела — хотела, как никогда, быть сейчас на ее месте. И не Самира, а она с глухим стоном умоляла:

— Прошу, люби меня…

Это видение пришло к ней в ночь после бала, стало пощечиной, болью, кошмаром наяву. Увидеть, как твой любимый целует другую, желает не тебя, а твоего старого врага — невыносимо. Еще хуже терпеть, не говорить ни слова, но кто она такая, чтобы обвинять и что-то требовать?

Тея никогда не досматривала видение до конца, не заходила дальше из страха, отвращения… к ней, к нему, к себе. Не важно, к кому больше. Оно преследовало ее, как непрекращающийся ночной кошмар, каждую ночь снилось одно и то же, и каждую ночь она, бессильная перед своими чувствами, продолжала умолять. Она никогда не доходила до конца, никогда, но не сегодня.

Слишком долго пряталась, боялась того, что произойдет дальше, боялась, что не выдержит, что видение окончательно разобьет ее на удивление хрупкое сердце. Но Эва была права — видения приходят к ней не просто так, они всегда предупреждают о смертельной опасности, грозящей полукровкам, выжившим в Кровавых песках. И как бы она не ненавидела Самирку, как бы к ней не относилась, проигнорировать это, пройти мимо, забыть… Ей бы хотелось…

Когда это случится? Быть может, уже происходит сейчас? Или завтра, или через год? Но она не узнает, пока не сделает шаг и не увидит до конца то, что уже написано судьбой, но еще не пережито.

Она должна, но как же не хочется этого делать. Как же не хочется…

— Прошу, люби меня, — вырывается тихий шепот, и она сдается, идет следом, позволяет видению захватить себя целиком, увести еще глубже в свой персональный кошмар и увидеть то, от чего все, что она испытывала до сих пор, теряет всякий смысл. Ведь там, в еще не сбывшемся будущем, она рисковала не только разбить свое сердце, но и лишиться того, что стало так дорого и необходимо…

Он продолжает терзать ее ладонью, спускается ниже, к внутренней стороне бедра, Самира горит от желания, а у Теи впервые получается отделить себя от нее, не чувствовать вместе с ней, не хотеть продолжения, и этого хватает, чтобы увидеть улыбку принца, которая почему-то не касается глаз. В них нет нежности, и ей даже мерещится, что в них проскальзывает гнев, вырывающийся наружу в руке, резко притянувшей принцессу к себе, в яростном поцелуе, в грубом проникновении, в полустоне — полурыке победителя. Она хочет отвернуться, но чувства Самиры снова захватывают ее с головой, и она тоже стонет под его мощными толчками и впивается ногтями в голые плечи, оставляя кровавые дорожки ран.