Онлайн книга «Самая главная злодейка»
|
Подойдя к двери, рядом со своими покоями, она сняла висящий на шее маленький ключ и открыла замок, толкнула дверь, чтобы оказаться в мире Лин, в мире ее маленькой дочки, давно уже ставшей молодой женщиной. Здесь было все: старая колыбелька, первая распашонка, первая погремушка, первая ложка, подарки на каждый пропущенный день рождения, много игрушек, одежда для малышки и для подростка, книги, которые она хотела бы, чтобы Лин когда-нибудь прочитала и небольшая картина, портрет, который был заказан незадолго до похищения. На нем талантливый художник запечатлел счастливую семью — ее и Александра, держащего на руках их общее сокровище. Много лет этот портрет служил ей опорой и напоминанием, как много она потеряла, и что никогда уже нельзя будет вернуть. В глазах мужа она больше не видела того искреннего, безграничного счастья. Даже когда появилась Самира, то чувство так и не вернулось, а она… никогда больше не видела у себя такой искренней улыбки. Сегодня был особенно трудный день, и сегодня особенно трудно было прятать нахлынувшие вдруг чувства. Она не знала, сколько простояла вот так, среди нетронутых игрушек и вещей, смотря на картину и не сдерживая слез, но почувствовала его как всегда раньше, чем сильные руки обняли за плечи и притянули к широкой груди. Он ничего не говорил, просто обнимал, крепко-крепко, тоже смотрел на портрет и гладил ее руки. А она плакала. — Пойдем. Ты устала с дороги. И как всегда он ни о чем не спрашивал. Догадывался, но никогда не задавал тех страшных вопросов: почему она оставила комнату Лин не тронутой? Почему приходила сюда, не позволяя никому из посторонних даже близко подходить? Почему и его так редко пускала сюда, запирая на замок двери, словно запирая частицу собственной души от него, и почему все эти годы на день рождения дочери неизменно покупала два подарка: один для Самиры, а второй для Лин? Это была тайна, которая вовсе не была тайной, но они никогда о ней не говорили вслух. Мэл просто переживала приступ слабости здесь, а затем возвращалась в реальный мир и была почти самой собой, закрыв на замок эту боль, как сейчас закрывала на замок старую дверь. Она верила, что когда-нибудь приведет сюда свою дочку и покажет ей, что никогда ее не забывала. И тогда Лин поймет, что она не прекращала верить, даже когда все вокруг смирились, даже когда Александр смирился, она знала, что когда-нибудь это обязательно случится. Она снова найдет свою Лин. Когда-нибудь… * * * — Где ты был? Похороны дяди были в самом разгаре, когда появился, наконец, мой неуловимый женишок. Его не было видно два дня. Я даже немного начала беспокоиться и переживать. Но едва он появился, пытаясь скрыть за скорбным лицом нетерпение, я поняла, что что-то выяснить ему все-таки удалось, и кажется, это было что-то важное. — После поговорим, — шепнул он, подхватив меня под руку. Я согласно кивнула и уставилась на деда, который стоял на возвышении перед огромной толпой собравшихся и говорил о дяде. Провожающих в последний путь действительно собралось много. Почти все члены Совета или их представители, главы министерств, в первом ряду стояла бледная, неестественно прямая Иза, Эвен был рядом и поддерживал ее. Из знакомых я с удивлением заметила Авенора — главу Особого отдела и его жену Леду — главную видящую Тайной Канцелярии, еще был Томаш Элледи, глава всей столичной Тайной Канцелярии, няня Олена с няней Верой стояли где-то совсем далеко и старались не выделяться. Даже Дивия с Тинеором пришла, и, судя по тому, как бережно он держал ее под руку, в своих предположениях я не ошиблась — они поладили. Еще в толпе я заметила родителей Экхара, а рядом с ними, к моему величайшему удивлению, стояли дедуля Парс и Сайдер — мой любимый дядя. Мы не виделись с прошлого лета, когда я гостила у них в Южной провинции. Дедуля Парс был тогда в очередной своей поездке, и Одриэль взяла меня с собой навестить сына. |