Книга Самая главная злодейка, страница 135 – Ольга Ильина

После того, как тело дяди уложили в специальную нишу и запечатали в склеп, по обычаю каждый из близких должен был сказать что-то доброе и светлое о нем. Дед уже говорил, Иза, как только взгляды присутствующих обратились к ней, залилась слезами, и так получилось, что не говорила только я. Дядюшки и тетушки предпочли остаться наверху, по разным существенным и не очень причинам.

Я, конечно, не любитель красиво говорить, но положение обязывало. Вот и сказала все, что чувствовала, как говорят — от души.

— Дядя Карл был очень добрым и понимающим. Он никогда никого не судил, не обвинял и всех любил. Я никогда не слышала от него ни одного грубого слова, он был очень верным, преданным и тихим. Некоторые сказали бы, что он был слабым, а я скажу им, что доброту тоже часто принимают за слабость. Посмотрите, сколько людей пришло с ним попрощаться, и сколько людей искренне переживает о его столь ранней кончине. Дядя Карл всегда будет жить в моем сердце, я буду помнить его улыбку, его добрый взгляд, конфеты, которые он мне всегда дарил. Спи спокойно дядя Карл, и да благословит твою душу Великая Богиня, и проведет по долине Скорби жрец Матери всех драконов. Спи спокойно дядя Карл, спи спокойно.

Последние слова не были навеяны чувством, это ритуальные фразы, которые говорит последний член семьи, завершая прощание.

По легенде именно с Великой Богиней мы встречаемся, закончив свой земной путь. Она и определяет, читая в наших душах, куда нам отправляться. И если она решит, что мы не достойны пойти дальше и обрести покой или возродиться в новом воплощении, то она оставляет душу терзаться в безвременье до тех пор, пока душа не очистится от совершенных грехов.

Богиня милосердна, и я уверена, что души Луи и дяди Карла какой-нибудь прекрасный радужный дракон уже приглашал в их последний в этой жизни полет. Луи был полукровкой, его сожгли еще там — в Пурпурной долине, но я почему-то знала, что по дороге к вечному покою, он все-таки дождался своего друга. На то они и Тени, чтобы даже там оберегать.

Когда мы вышли наружу, толпа заметно поредела, и к поминальному столу отправились только близкие. Дядюшки и тетушки, конечно, не могли упустить возможность погулять и выпить, даже если повод не совсем радужный. Еще остались Экхары, представители Дома Эклир и Астер, Эвен, естественно, еще пара незнакомых мне полукровок, наверное, знакомых Луи. Вот собственно и все.

Поминальный обед проходил без эксцессов, разве что тетушка Мюриэль начудила, нежданно-негаданно грохнувшись в обморок во время речи дядюшки Базиля. Вряд ли это случилось от избытка чувств, скорее, от переизбытка поглощенных еще до похорон пирожных. Все бросились к ней, я не бросилась, но за холодным компрессом для тетушки отправилась. Заодно собиралась допросить Экхара с пристрастием на тему его поведения на улице.

— Да что с тобой такое? — воскликнула я, когда он ушел в отказную, изобразив, что его холодность с моей семьей мне просто привиделась.

— Говорю же, показалось тебе.

— Ты чего-то не договариваешь. Я же вижу. Это связано с тем счетом?

— Нет, там тупик, просто ты ослеплена любовью к своему непогрешимому дедушке, но знаешь ли ты, что он всеми правдами и неправдами пробивает своего сына в Совет.

— И что? Что с того?

— А то, что он использует нечестные методы.