Книга Самая главная злодейка, страница 68 – Ольга Ильина

Его глаза вспыхнули от этого крика с такой неистовостью, в них было столько эмоций: любовь, страсть, желание и боль — мерзкая, отвратительная, и такая живучая, даже теперь, рядом со мной она не отпускала его.

— Поцелуй, — снова прошептала, тяжело дыша. И он исполнил просьбу, наклонился, обжег дыханием губы и поцеловал, а я словно в лаву окунулась состоящую из облегчения, наслаждения и нестерпимой боли. Мы застонали вместе, он отстранился. Глаза снова вспыхнули, теперь уже от раскаяния, но я не жалела, ни секунды.

Даже несмотря на боль, даже совершенно уверенная, что губы превратились в один сплошной кровяной пузырь, я хотела еще.

Сгореть дотла, как мотылек, танцующий с огнем.

Он залечил ожог, снова вернул барьер, а я все смотрела ему в глаза, отчаянно желая все повторить.

— Когда я найду способ разорвать этот демонов контракт, ты от меня больше не избавишься, — пригрозила я, а он улыбнулся так радостно и восхитительно, что от его улыбки я почти ослепла.

— Это ты от меня никуда не денешься, моя глупая полукровка, — пообещали мне в ответ. — Я прикую тебя к кровати, и буду наслаждаться каждым мигом.

Я представила сию картину во всех подробностях — я голая, он обнаженный рядом, на мне, во мне, и облизала губы, так они пересохли. И вдруг по взгляду поняла, что он уловил ход моих мыслей до мельчайших подробностей, и они его тоже не оставили равнодушным. Он набросился на меня, как голодный зверь, и снова поцеловал, на этот раз ярче, глубже, сжигая кожу не только на губах, но и на спине, больно, невыносимо, но еще более ярко, чем без этого привкуса крови на губах.

— Прости, я слабее, чем думал, — шептал мой невозможный дэйв, залечивая новые раны.

И он всерьез посыпал голову пеплом и клялся, что этого больше не повторится, а я надеялась, что он снова не сдержится, да — я сумасшедшая мазохистка, которой нравится любовь с привкусом боли. Но если иначе не получается, если чертов контракт не оставляет другой возможности, то я согласна быть кем угодно, лишь бы снова ощутить то упоительное чувство полета и цельности, когда я с ним.

— Не смотри на меня так.

— Как? — удивленно переспросила я.

— Словно тебе все равно.

— Мне все равно. Пусть даже я сгорю.

— Не говори так.

— Почему? Ты сам хотел мне показать.

— И уже жалею об этом.

— Из-за меня?

— Из-за себя. Если бы я мог забрать твою боль, то поцелуями мы бы не ограничились.

— Инар…

— Я должен уйти, сейчас, иначе… Богиня, это невыносимо!

— Нет, Инар, не уходи. Не так. Пожалуйста.

Он понял, в который раз снял барьер, подошел почти вплотную, погладил кончиками пальцев, затянутыми в перчатку, мое лицо, но целовать не спешил.

— Когда ты так на меня смотришь, я падаю в бездну.

— Я тоже. Но ты ведь меня поймаешь?

— Всегда.

— И теперь ты скажешь, в чем была моя ошибка?

— Ты написала, что не достойна меня, но это я готов привязать тебя всеми доступными способами, чтобы ты только осталась со мной. Даже против своей воли. И нет, я не хотел бы ничего менять, и уж тем более силу любви истинных на удобную, но безликую любовь с любой другой дэйвой. Я люблю тебя, моя глупая полукровка. И счастье, что ты до сих пор не понимаешь, насколько.

— Почему?

— Потому что, если бы ты поняла, то сбежала бы от меня.

— Какой ты глупый, я бежала бы к тебе. И зачем мне какой-то там Экхар, если меня любит самый лучший мужчина на свете?