Книга Тайна Солнечной принцессы - 4, страница 162 – Ольга Ильина

— Дариан тут же бросился ко мне, и мы вместе отправились на поиски беглых любимых. Тогда я не знал, что Марисса везла с собой чешуйку Матери всех драконов для моей жены.

— Только одну? — застыла я.

— Только одну. И это означало выбор. Для меня он был очевиден, но Мэл… она бы пожертвовала всем, даже жизнью, ради тебя.

— Что ты сделал тогда?

— Отправился к Матери всех драконов. Дариан посодействовал.

— Она дала тебе вторую чешуйку?

— Она пообещала спасти мою дочь, но взамен я поклялся принять свое будущее и никогда не пытаться его изменить.

— Что это значит?

— Я тоже тогда не понимал. Я спешил к вам, но не успел. Ты не стала никого ждать.

— То есть… меня спасла не чешуйка?

— Нет, тебя спасло кое-что другое. Ты ведь слышала, что Лазариэль убил своего дракона. Наверняка, все в Илларии считали это дикостью, безумием, чудовищным поступком. Так и было. Но мало кто знает, что дракон Лазариэля сам, без чьего-либо приказа пожертвовал собой, чтобы спасти одну, едва родившуюся полукровку — дочь Солнечного короля.

Второй раз за этот без преувеличения сказать, ужасный день я оказалась раздавлена открывшейся мне правдой.

— В каждом драконе есть искра неисчерпаемой силы. Силы, дарованной Матерью всех драконов. И он отдал эту искру, вложил внутрь тебя и спас от действия проклятия Кровавой королевы.

— Зачем… зачем он это сделал?

— Я не знаю. Но я благодарен ему, им обоим, что их выбор подарил мне тебя.

Хотела бы и я быть настолько хладнокровной. Но у отца была вся жизнь, чтобы все это переварить, а у меня всего пара минут. И море сожаления, что с самого первого своего вздоха кто-то ради меня жертвовал жизнью, дракон Лазариэля, мои мама и папа, даже королева, и та готова была отдать за меня жизнь. Разве это справедливо? Разве я заслужила?

— Ты никогда не думал, что не ты, а я — твое проклятие. И не только твое.

— Не говори так.

— Почему? Ведь это правда. Если бы не я, тот дракон не пожертвовал бы собой, и мои родители не умерли бы, и вы с королевой так бы не страдали, и даже Инар… он женился бы на Тариэль, и был бы счастлив.

— Разве? Был бы?

— Пожалуйста, можно я побуду одна, — горестно прошептала я, только цветочек, мой хороший, совсем не светящийся цветочек заставлял меня держать себя в руках и не плакать снова.

— Нет, нельзя, — резко ответил родитель. — Ты хочешь взвалить на себя все наши решения. Но это наши решения: твоей матери, мои, Лазариэля, Амарис и Эвириэля. И поверь, Инара тоже никто не заставляет тебя любить.

— Но все из-за меня.

— А я с тем же успехом могу сказать, что из-за меня. Ведь если бы я не поверил Мэл, а еще лучше не встретил ее, то тебя бы и вовсе не было. Но что это за жизнь бы была?

— А может, и лучше было бы…

— Никогда так не говори. Слышишь? Никогда. И перестань жалеть о том, что могло бы быть, живи ради тех, кто отдал все за тебя, ради тех, кто до сих пор готов жертвовать, живи ради меня, твоей мамы, Инариэля, твоих друзей. Не жалей о прошлом, живи будущим.

— Но ты же не живешь? И она не живет. Все мы заложники прошлого.

— Если мы захотим, то вместе построим общее будущее.

— И ты признаешь мое право определять свою судьбу?

— А ты позволишь своему сердцу полюбить нас.

— Я и так тебя люблю, — всхлипнув, проговорила я и осознала вдруг, что не солгала. Впервые за все эти дни, что я знаю, я почувствовала, по-настоящему почувствовала, что он мой отец и полюбила его, как отца, впустила в сердце и словно обрела часть себя, давно потерянную часть. Еще не целая, но уже достаточно окрепшая Клементина или Гвендолин, Лин, как назвали меня родители. Я впервые почувствовала себя Лин, вспомнила эти большие руки, его запах, волосы, с которыми любила играть. Да, я была слишком мала и не могла вспомнить сама, но через его воспоминания, вспоминала и я. И это было прекрасно.