Книга Тайна Солнечной принцессы - 4, страница 99 – Ольга Ильина

— Она умерла, защищая меня.

— Все родители готовы умереть за своих детей. Почти все, — поправился он и продолжил: — Моя мать прокляла меня.

— Прокляла? Разве так бывает? — ахнула я от его слов, от неожиданности, от того, как он это сказал… равнодушно.

— Да, — горько усмехнулся родитель, и мне тоже стало горько и жалко его. — Сначала я не принял это всерьез. Не поверил.

— Что это было за проклятие?

— Жизнь без любви, без детей. Я не должен был получить то, что хотел больше всего — семьи. И у меня ее не было.

— Ты сказал, что был женат четыре раза. Значит, ты пытался. А еще Дэйтон…

— Тогда это было скорее необходимостью. У Арвитана должен был быть наследник. Позже я понял, что без любви трудно построить что-то… семью. До своей первой женитьбы я встретил мать Дэйтона и тогда же впервые Мэл.

— В одно время? — удивилась я.

— В одном замке, — удивил меня еще больше он и улыбнулся мечтательно так, открыто: — Превратности судьбы. Ровенне было девятнадцать, а Мэл четыре. Сорос — моя Тень, предсказал мне, что в замке графа Мартона я встречу свою судьбу. Разве мог я тогда подумать, что моей судьбой окажется маленькая четырехлетняя девочка, играющая с хищником харашши, как с ручным котом? Я не мог, но мать Мэл — твоя бабушка не только предполагала, она знала наверняка и боялась моего проклятия. Не напрасно боялась.

— Почему ты не женился на матери Дэйтона?

— Мне часто задавали этот вопрос. Ответ прост — я ее не любил. Как оказалось много позже, я правильно сделал, что не женился.

— А Дэйтон? Он ведь сын твоей Тени. Как так вышло?

— Интриги, женское коварство. Сорос любил ее, в отличие от меня. И поначалу я верил, что Дэйтон мой сын. Наверное, надави кто-нибудь на меня тогда, я бы все же женился на ней. Но я уже давно научился быть самостоятельным и принимать решения без чьего-либо давления. Я женился на другой. На прекрасной, чистой и нежной леди Амине Колвейн.

— Тете Касс? — поняла я.

— Тогда она еще не была тетей, не была даже сестрой. Мое проклятие погубило ее.

— Она заболела?

— Она умерла во время родов вместе с ребенком.

— Мне очень жаль, — искренне сказала я. Даже представить сложно, что может чувствовать мужчина, когда твоя жена умирает фактически из-за тебя. И ребенок тоже. Ужасно.

— Мне было больно, но у меня был Дэйтон, друзья, как ни странно, Ровенна. Она спасла меня тогда. Отогрела своей любовью или тем, что она звала любовью. Я решил попробовать снова. Династический брак, укрепление связей, глупость несусветная. Мы оказались совершенно разными, наши страны, уклады жизни, Анне было здесь одиноко, а я… был слишком занят страной. Я никогда не винил ее за измену, но и забыть не мог. Принял Кирана, признал, как своего. Ровенна тогда, при всей своей жестокости, сделала главное — не позволила ей забеременеть от меня.

— Что с ней стало?

— Умерла. В чем-то это моя вина. Я оттолкнул ее, свет родной страны не принял. А Анна оказалась слишком слабой, чтобы бороться, и приняла яд спустя год после отъезда.

Удивительно, он рассказывал все так, словно это не его история, а какого-то неизвестного незнакомца. Но читая по связи, я ощущаю такую дикую, непередаваемую боль… Сильный снаружи, но такой ранимый внутри. Каждая личная неудача ломала его.

— Спустя время я решился на новый брак. Убедили, настояли, я поддался. Подумал — а почему бы и нет? Я все еще мечтал о семье. Но здесь уже Ровенна стала проводником проклятия. Благодаря ее стараниям Глорис тоже умерла, не перенеся родов, а я наконец догадался, каким проклятием наградила меня моя мать. И тогда я закрылся, смирился. Решил, что с меня хватит. Бросил все, передал страну под управление Ричарда Колвейна, отправился в море. И однажды на наш корабль напали пираты, серьезно ранили Дэйтона, так серьезно, что нам пришлось причалить у небольшого городка под названием Южный крест. Я даже представить не мог, какой подарок судьбы там встречу.