Книга Дурак умер, да здравствует дурак, страница 96 – Дональд Уэстлейк

Лифтеру в Рокфеллеровском центре тоже не очень понравился мой запашок.

Штаб-квартира ГПП располагалась на одном из верхних этажей, поэтому мы с лифтером провели вместе довольно много времени, кое-как поддерживая беседу.

Когда я вышел из кабины, лифтер принялся обводить ее глазами, словно искал окно, которое можно было бы распахнуть.

На нужной мне двери не было никаких надписей, только номер. Я вошел и очутился в тесной неряшливой приемной; за столом сидела секретарша, а справа на скамейке восседали Карен и Герти, читая, соответственно, «Делу время» и «Потехе час».

При моем появлении обе вскочили на ноги. Карен бросилась ко мне с распростертыми объятиями, крича:

— Милый, я так волнова…

И резко остановилась.

— Извини, — сказал я.

Герти вытаращила глаза.

— Ты прятался в канализации? — спросила она.

— Маленькая неприятность, — ответил я.

— Сэр, это вы? — спросила секретарша. — Запах… Это от вас?

— Я не мог вернуться домой, — ответил я. — Еле сбежал.

Секретарша вскочила и распахнула окно. Я подошел к нему и сказал:

— Извините.

Секретарша шарахнулась от меня, как собака от лошади. Я снял пиджак и галстук и выбросил их из окна в большой мир, затем, повернувшись, объявил трем женщинам:

— Я постою тут, рядом с окошком.

Секретарша обратилась к Герти:

— Это и есть человек, которого вы ждали? — спросила она таким голосом, словно была заранее уверена в отрицательном ответе.

Но ответ оказался положительным.

— Это он, — сказала Герти. — Но вы не думайте, он не всегда такой.

— Может быть, я сумею раздобыть для вас какую-нибудь другую одежду, проговорила секретарша и поспешно покинула приемную.

Держась от меня подальше, Карен сказала:

— Я так волновалась за тебя, Фред. Ты все не приходил и не приходил.

— Возникли кое-какие сложности, — в миллионный раз повторил я, сумев придать некоторую твердость этому чересчур мягкому выражению.

— Я хотела позвонить в полицию, — сказала Карен. — Но Герти была уверена, что у тебя все получится.

— Теперь уж и не знаю, права ли я была, — вставила Герти.

В этот миг вернулась секретарша с белым лабораторным халатом в руках.

— Вот все, что я смогла достать, сэр, — сказала она.

— Спасибо, я не стиляга, — ответил я и шагнул к секретарше. Она поспешно бросила халат на спинку стула и отступила в дальний угол.

Ох, и тяжка же участь парии. Будто затравленный зверек, я схватил халат и попросил секретаршу показать, где мужской туалет, после чего оставил дам и ушел, увлекая за собой зеленый шлейф своих болотных миазмов.

В кабинке мужского туалета я полностью разоблачился и накинул халат, который, к счастью, оказался мне великоват. Рукава были слишком длинны, полы доставали до лодыжек. Я принялся закатывать рукава и вскоре увидел свои руки, после чего подошел к раковине и кое-как умылся, а затем вытерся бумажными салфетками. Вошедший в туалет дородный господин с сигарой в зубах увидел меня, резко развернулся и отправился восвояси.

Мои одежда и обувь погибли. Я бросил барахло в мусорный ящик и, шлепая босыми ногами, зашагал по коридору к штаб-квартире ГПП.

Распахнутую дверь подпирал манхэттенский телефонный справочник, оба окна были распахнуты настежь, но в приемной, как раз на уровне носа, все еще витал мой былой дух.

На сей раз все обрадовались, завидев меня. Во всяком случае, я был встречен широкими улыбками, а Карен сказала: