Книга Тени Рентиана, страница 161 – Дана Канра

Возможно, им было бы лучше никогда не знать подруга подругу вовсе.

Леона Гамильтон доверчиво смотрела на мир голубыми глазами, хватала материнскую ладонь крошечными пальчиками и плакала, когда была голодна — тогда являлась кормилица. И графиня Мия Мелтон-Гамильтон души не чаяла в своей дочери, любя ее всем сердцем. А белокурый Джетро обожал супругу, и, казалось, не было семьи прекраснее и счастливее во всем Томиране. В тот святой год, когда родилась Леона, Мия многое переосмыслила и поняла, что нет чести больше, чем верная служба королю. Двадцать четвертый год семнадцатого темпира начался с пышного празднества в честь дня рождения пятилетнего наследника принца Кея, и за упоительным весельем во дворце Мия не сразу поняла, что вспомнила про Раймонду.

Ведь она так и не получила от нее ни единого письма. Тревожных выводов напрашивалось всего два — послания угодили в чужие руки или генералесса не захотела ей писать. Второе куда вероятнее, но Мие как всегда хотелось верить в лучшее. Хотелось верить в людей.

Со дня рождения сына принца прошло несколько месяцев. Война между Томираном и Маренто постепенно сошла на нет, однако Джетро говорил, озабоченно сводя тонкие светлые брови, что это временное явление, и что уже через полгода на страну обрушатся новые потери. Внимая мужниным словам, Мия лихорадочно размышляла о необходимости в таком случае отправиться на войну. И тогда они с Раймондой снова станут соперницами — уже в открытую.

К эссентам Раймонду! Где-то в глубине души вспыхнула злость и Мия сразу заставила себя успокоиться — ах, как же она боялась причинить вред Джетро и маленькой Леоне, если вдруг вспыхнет внутри злой горячий выброс магии! Ей пришлось оставить опасное колдовство, хотя Его Величество, казалось, знал об этом и не очень настойчиво просил тренировать чары. Ведь кто знает, возможно, в Томиране тоже проснулись силы у некоторых девочек и ей предстоит обучать их.

Четвертый день пятого месяца Золотой Сестры начался с холодного ветра, небрежного толчка в плечо и ощущения на себе чьего-то пристального бесстыдного взгляда. Мия вздрогнула и закуталась в одеяло, осторожно присела на кровати. Эту ночь она провела одна в своих покоях, Джетро уехал по военным делам несколько дней назад. Мия Гамильтон осталась одна в небольшом и уютном особняке вместе с дочерью и прислугой. Следовало пригласить в гости Эдит, чтобы не предаваться легкому унынию в одиночестве.

Однако сейчас ее больше всего волновало присутствие в спальне постороннего — несомненно, этот сомнительный светлокудрый гость, со спокойным видом взирающий на унылый и совсем не красочный вид из окна, явился сюда без приглашения и предупреждения. Иначе бы Джетро поставил ее в известность.

− Кто вы? — голос должен был прозвучать твердо, но вышел злобным и нервным. — Что вам здесь нужно?!

Обернувшийся гость в белом камзоле оказался ни кем иным, как Марениусом.

− Здравствуйте, вирнета, − выдавил он смешливые шелестящие слова через оскал кривой ухмылки, и пересек комнату, приблизившись к ее кровати. — Мы с вами не виделись настолько давно, что я забыл ваше имя. Вы похорошели. Беременность и материнство пошли вам на пользу.

Болван! Беременность красит только летонийских дур, убедивших себя в этом! Мия вспыхнула, но прикусила язык. Она очень любила свою единственную дочь, но о мучениях во время родов едва ли когда-либо сможет позабыть. А обсуждать эту тему с Марениусом — последнее дело. Надо говорить с ним на языке презрения, как это делала прежде Раймонда. Глядишь, главарь нечисти и уйдет прочь от скуки.