Книга Золотые камни, страница 26 – Дана Канра

— А что будет с семьей Анвар?

Брентер почесал в затылке, прежде чем ответить то, что беременной женщине не полагалось знать. Им следует видеть и слышать только о хорошем. Но раз уж она так настаивает и умоляюще смотрит несчастными глазами…

— По правде говоря, одна из сестер убила своего мужа, когда он стал поднимать на нее руку.

Селма прикрыла рот белой ладошкой и ахнула.

— Как? Разве он посмел ударить дочь самого листара?!

— На самом деле, — Райтон понизил голос, хотя подслушивать их было некому, — она его оживила. Заплатила мне, как Повелителю Смерти, неплохие деньги, и я вернул его душу из Мертвой Пустыни. Только это против божественной природы — оживлять мертвецов. Душа оказалась испорченной, затронутой смертью, обожженной горячими песками.

— Главное, чтобы тебя не вызвали в столицу, чтобы это подтвердить, — испуганно прошептала Селма.

— На самом деле, — он помедлил, глядя на округлившийся живот жены, — вчера пришло письмо. Меня вызывают свидетелем на суд.

— Брентер…

— Мне придется ехать в столицу, дорогая Селма.

Она пристально взглянула в его лицо и тотчас же стала очень серьезной.

— Хорошо, Брентер. Помните, что вы мне обещали.

Он помнил все, до единого слова. И собирался исполнить все, что сказал.

Утренняя тошнота усилилась у Ольмы сразу после ночи с мужем, но она решила скрывать ее несколько ближайших дней. Просто верная служанка Флавия приносила госпоже только фрукты, ягоды и воду, которые одновременно насыщали и сводили неприятные симптомы на нет. И только через пять дней она нашла в себе силы позавтракать вместе с супругом.

Из-за наступивших холодов они ели не под витым навесом, с видом на императорский сад, а в большой обеденной. Сет Ариас был в добром расположении духа, и Ольма решила, что это солнечное утро подходит для доброй вести лучше всего.

— Я скоро порадую вас, — осторожно сказала она, выбрав момент, когда император еще не приступил к еде и питью и только взял в руки столовые приборы. — Родится наследник…

Последние слова молодой женщины прозвучали совсем неуверенно. Рождение девочки, похожей на Брентера, должно быть менее заметным, чем рождение мальчика с такой же внешностью. Девочек в Фиаламе если и ценят, то лишь подросших и годных для удачного замужества. Мальчики же ценны с самого появления на свет.

Но ничего не предвещало беды. Ведь и Брентер и Сет — темноволосые и смуглые. Значит, у Ольмы не должно возникнуть проблем. Самое главное — поскорее оградить ребенка от императорского двора, пока не пошли слухи.

С девочкой это получится гораздо быстрее и проще. Если же родится мальчик, то черная опасность нависнет сразу над тремя жизнями. Но пока у Ольмы достаточно времени, ведь недаром она после возвращения в столицу разделила ложе с императором. Она не любила мужа, но не переставала представлять Брентера на его месте, и в то же время была слишком умна, чтобы не шептать неправильное имя.

Она не вспоминала вообще никаких имен. Это ни к чему.

— Наследник? — переспросил Сет Ариас — удивленно и в то же время радостно. — Неужели…

— Да! — радостно подтвердила Ольма, пытаясь внушить это больше себе, чем мужу.

Синие глаза императора загорелись теплотой и восторгом. Он верил каждому ее слову. Он любил… но непонятно, что больше: будущее дитя или собственную власть. В то, что правитель способен любить еще и женщину, Ольма не верила. Ведь всем известно, что Ариас женился на Повелительнице Жизни лишь для того, чтобы потешить собственную гордыню. Доказать, что он способен на многое, чуть ли не на все.