Книга Упырёк, страница 20 – Эдвина Лю

— Мало кто был, мало! Реки ещё несудоходны, да и конкурентов полно, — пожаловался старый Хо.

— Ага. Вчерашних помнишь всех? Вечер.

— Приходили парни с дровяного склада, четверо, потом после них — отжига одна, к ней подсели двое из наших, то есть Тёмных… Дамочка ушла, слава Спящему, ничего не поломала, а эти двое допоздна сидели. Потом ещё пришли кочегары с дока, воришки ночные прибегали, этих я не люблю, следил за ними, потому и заспался нынче.

И старикашка преданно уставился на Арчи.

— Никто не колдовал! Всё тихо было! Даже отжига…

— Что за отжига? Рыжая, кучерявая? — спросил Арчи.

Мармален даже возмутился — правда, только мысленно! — как этому старикану пришло в голову сопоставить безупречного офицера Венделу и грубое слово «отжига», означавшее женщину склочную, склонную к скандалам и пьяным дракам… Но потом вспомнил, что время от времени Кэри Вендела и впрямь могла устроить некоторое безобразие.

— Она, — Хо вздохнул. — Из ваших, из ловцов. Свирепая дамочка. Когда к ней эти двое подсели, я уж думал — всё. Сейчас опять драться будет, столы ломать.

— Не дралась? — спросил Мармален. — А я не заходил?

Поймав на себе взгляд Труффо, Лассе смутился и добавил:

— Ну… я просто подумал…

— Нет, тебя не видали, — нервно хихикнул старик Хо. — Говорю же, отжига и два Тёмных. Сидели мирно, болтали о чём-то. Кушали хорошо!

— Что? — удивился Лассе.

— Люблю, когда хорошо кушают, — ухмыльнулся старик. — Сейчас, погодите-ка! Погодите!

Он пощёлкал пальцами — звучно, громко.

Никто не появился, и со стороны кухни не послышалось ни звука, ни шороха. Но выражение лица Хо сделалось довольным.

— Боится! — сказал старик неизвестно о ком.

Лассе исподтишка переводил взгляд с одного старика на другого. Между ними происходило что-то таинственное. Возможно, безмолвный диалог. Улыбались уже оба. Молчали, смотрели друг на друга, ухмылялись. Улыбку Арчи походила на оскал сытого зверя. К примеру, собаки — довольной тем, что хозяин её хвалит. Хо улыбался злобно, словно крыса, не уверенная в том, что сможет отвоевать у собаки кусок хлеба, но делающая вид, что ей всё нипочём.

Постепенно между стариками поплыл воздух — так, как плывёт в жаркий летний полдень над черепичными крышами домов и дорогами. В прохладном пустом зале стало заметно теплее.

Лассе стало неловко и он смущённо кашлянул в кулак. Арчи и Хо вздрогнули и прервали контакт. Они уставились на Мармалена. Мармален потупился и сказал:

— Эна Вендела…

— Ах, да! — Хо снова щёлкнул пальцами.

На этот раз из кухни выдвинулся широкоплечий подавальщик, одетый в брюки и фартук. И больше ничего, даже ботинок. Лассе это показалось уж совсем нехорошо: всё-таки пол холодный, ещё далеко не лето!

Парень тащил сразу два подноса. На одном тарелки, на другом — стаканы и бутылки.

— Почему так долго? — проворчал Хо, наблюдая, как подавальщик ставит поднос со стаканами на стол.

Тот не ответил. Лассе стал помогать сгружать посуду и напитки — тут были ледяной ирнар, бледно-соломенный и слегка пенистый, крепкое тёмно-красное вино и обычное молоко. На втором подносе — пышные блинчики с ванильным соусом, яблочный пирог, нарезанный крупно и посыпанный сахарной пудрой, и маленькие чашечки с запечённым паштетом. Лассен сглотнул слюну. Он не помнил, ужинал или нет. Но не завтракал совершенно точно!