Книга Черный скрипач, страница 98 – Эдвина Лю

Орзата увели, по распоряжению Гисли, в камеру при управлении – здесь было относительно комфортно. Молодой аптекарь рыдал и просился домой. Чезаре его понимал – дома у аптекаря остались молодая жена и маленький ребёнок, да и лавочка, брошенная без присмотра. Но отпускать его казалось рискованным. Если кто-то из ложи Смуты проведает про Орзата – его могут убить. И тогда у Чезаре останется только один свидетель, о котором он не собирался докладывать каждому, кто спросит. Лучше всего, чтобы о посещении Линлор вообще никто не вспомнил. Она ведь прошла через проходную, предъявив свои документы, записалась у секретаря. Пожалуй, надо взглянуть на журнал Фокса. Может быть, даже затереть последнюю запись.

Тихо застонав, Чезаре вызвал ловцов, чтобы осмотрели труп Арнея Фокса, со всеми предосторожностями собрали весь отравленный табак со стола и пола, забрали табакерки и трубки в качестве улик, а затем позвали бы уборщицу.

Памятуя о том, что на столе, на полу и в рвоте Арнея останутся частички страшного яда, Чезаре ещё до прихода уборщицы с помощью магии очистил всё, что мог. Не хотел он, чтоб на его совести осталась бы ещё и женщина, моющая полы – даже если она отделается только раздражением на руках.

За этими заботами Чезаре совсем забыл, что остался без помощника и секретаря. Поэтому очень удивился, когда молодой ловец с застенчивым лицом и тревожными карими глазами постучался, приоткрыл дверь и протянул ему листок бумаги.

- Что это? – в недоумении спросил Роз.

- Это из досудебного учреждения, - нерешительно ответил паренёк. – Арнея ведь нет, и я решился вас побеспокоить, потому что тут написано: срочно.

Арней, скорее всего, разобрался бы с бумагой сам. Да и не дело тревожить Главу Комитета бумагами из тюрьмы – к лишению свободы он не имеет никакого отношения. Нахмурившись, Чезаре взял листок и прочитал.

То было прошение, написанное от первого лица, и подписанное начальником досудебной системы. Всего лишь несколько коротких слов. Листок даже с размашистой подписью тюремного начальства, оттиском «не возражаю» и двумя печатями казался почти пустым.

«Прошу о встрече перед тем, как меня переведут в тюрьму для Тёмных магов. Дэниэл Альсон».

Как всё-таки хочется курить.

***

Упырёк установил самодельное орудие на гроб дулом вниз, щёлкнул застёжками ремней. Затем сосредоточился на том, чтобы поднять жив-курилку. Там, внутри гроба, произошло активное шевеление. Конечно, он взял свеженький, ещё не закоченевший труп. Зачем ему застывший? А потом, зимой ждать, пока разморозится, что-то неохота.

Возле Дарда крутился щенок месяцев четырёх-пяти. Чёрный с рыжим брюхом и смешно задранными рыжими бровями. Вислые уши и хвост крючком – беспородный, косолапый, вырастет довольно крупным. Если, конечно, не помрёт с голоду. Упырёк в задумчивости посмотрел на щенка. Откуда взялся и что тут забыл? Отродясь Дард не встречал в округе никаких собак – нечего им тут делать, нечего есть.

- Кыш, кыш, - буркнул щенку Дард. – Сейчас грохнет. Испугаешься, собака ты ушастая.

Наконец, жив-курилка догадался, что делать. Вытянул руки-ноги вверх и приподнял крышку. Тонкая бечёвка, проходящая через крышку гроба, дёрнула спусковой крючок, глуховато бухнул выстрел. Полетели в стороны щепки и кусочки черепа. Щенок взвизгнул и удрал. Дард ухмыльнулся. Отличная работа! Выстрел из орудия, которое он состряпал из очень старого ружья, стрелявшего крупными шариками, разнёс мертвецу голову. Теоретически, жив-курилка ещё мог встать и ходить, но без головы у них сильно нарушается координация.