Книга Смотри сердцем. Ясновидящая для Генерала, страница 29 – Карина Родионова

Еще одна особенная способность Пумы – умение становиться незаметной. Она, словно хамелеон, вдруг как-то сливается с окружением и далеко не всякий может ее увидеть, если она того не хочет. Впрочем, на меня это не действует, потому что я вижу не глазами, а от моего внутреннего взора ей скрыться не удается..

– Пума на задании. Так что сегодня мы без нее, – сообщает Лиса.

Идем завтракать. В столовой шумно и людно, но мы легко протискиваемся между крепких тел парней и внаглую вклиниваемся в толпу перед раздачей. Сзади раздается недовольное бурчание, но Лиса, обернувшись, улыбается такой улыбкой, что оно тут же стихает, сменяясь восхищенными вздохами.

Кормят нас, как я уже говорила, без особых изысков. Поскольку меню ориентировано на здорового молодого парня, тут делается упор на белковые продукты. В первые месяцы в Школе у меня на таком питании в сочетании с физической нагрузкой сильно менялись формы тела. Сперва я просто худела, одежда, которую мне выдали тут, висела на мне мешком, из-за изменений размера, так что ее приходилось менять каждый месяц, а то и чаще. А потом у меня начали появляться мышцы, я подкачивалась, тело становилось более рельефным, подтянутым. И хотя девичьи формы, конечно, никуда не делись, их пропорции поменялись. Грудь среднего размера и подтянутая попка хорошо смотрятся в сочетании с довольно тонкой талией и плоским животиком. Но я, в отличие от Лисы, стараюсь не демонстрировать свои формы, предпочитая в стенах Школы мальчишеские штаны и довольно просторную рубаху. В людные места, вроде соседнего поселка, я выхожу в скромном платье послушницы монастыря, затягивая волосы, которые в распущенном виде у меня спадают почти до лопаток, в скромную прическу а ля пучок. На глазах у меня черная повязка. Мастер настоял на том, чтобы на людях я носила эту повязку, несмотря на то, что глаза мои, хоть и незрячие, внешне в полном порядке. Разве что можно заметить, что я смотрю не на собеседника, а скорее сквозь него. Это потому что я смотрю не глазами, а другими органами чувств. Даже не могу определить, какими именно. Я просто вижу внутренним зрением.

Выходя за пределы Школы, я также беру с собой трость. На вид – самая обычная трость слепого человека, так необходимая ему для ориентации в пространстве. В моих же руках она может стать весьма опасным оружием. Но об этом никому знать не стоит.

В-общем, впечатление я создаю несчастной слепой монашки, которой только и остается, что уповать на милость божью, да доброту человеческую. Это мой основной образ.

На самом деле это был не единственный мой образ, были и другие. Например, образ мальчишки лет 14. Для него, правда, приходилось надевать специальный, довольно жесткий корсет, туго перетягивающий мою грудь, и поверх надевать просторную рубаху. Штаны тоже были широкие, мешковатые. Волосы подбирались особым образом, так, чтобы казались короче и по большей части прятались под объемным картузом. Разбитые ботинки вроде тех, которые мне в свое время выдала Агата, завершали образ. Ну и грим, конечно, накладывать приходилось. Особенный, делавший черты моего лица немного грубее, а лицо казалось чуть шире, чем оно есть на самом деле. Чумазые разводы на физиономии тоже входили в этот грим. На пальцах рук наклеивались ногти поверх моих, как это делают девицы в высшем свете. Но если они наклеивают красивые и ухоженные накладные ногти, то для этого образа я, наоборот, наклеивала короткие обгрызенные и с “грязью” под ними. Руки приходилось намазывать специальной мазью, от которой создавалось впечатление, что кожа на них грубая и обветренная. Но поскольку совсем спрятать мои изящные девичьи ручки не получалось, на них еще дополнительно приходилось надевать грубые старые перчатки с обрезанными пальцами. Создавалось впечатление, что перед нами стоит бездомный или просто нищий пацан с улицы.