Книга Отдам дракона в хорошие руки, страница 54 – Марина Ефиминюк

– Я не изучал этот трактат, – по-простому признался владыка. – Больше не будем отвлекать госпожу Егорьеву от работы.

Он недвусмысленно кивнул в сторону открытых двустворчатых дверей и вернулся к беспардонному чтению письма к моей ненаглядной матушке. Данри поскучнела. Покрутив головой, она прошептала:

– Госпожа Егорьева, вы не против, если я тихонечко почитаю на диванчике? Буду совсем незаметной.

– Против, – спокойно ответила я. – Мне обещали полную тишину во время работы.

– Да я даже не чихну! – воспротивилась выдворению девчонка и звонко чихнула, так тряхнув головой, что на волосах повисла заколка.

Владыка оторвался от чтения и, не произнося ни слова, вперил в Данри острый взгляд. Та мигом ретировалась и с королевской осанкой, словно уходила по собственному желанию, отправилась вон. На полпути она вдруг замерла и снова громко чихнула.

– У нее реакция на книжную пыль или на астрономию? – не удержалась я.

– На чтение, – насмешливо хмыкнул Эсхард и скомандовал девушке: – Не забудь закрыть за собой дверь.

Створки дверей сомкнулись. Мы остались одни.

– Тебя не смущает читать личную переписку? – не скрывая иронии, спросила я.

– Абсолютно не смущает, – кивнул он. – Я не все понял в этом послании. Здесь много непереводимых родолесских понятий…

Да, они называются матерными ругательствами.

– Тебе еще и дословный перевод личного письма нужен? – с фальшивым удивлением протянула я. – Да вы самодур, кейрим Нордвей.

– Так и есть, – бессовестно подтвердил он. – Насколько я уловил суть, твоя матушка передала мне дары. Понятия не имею, что такое «патиссоны», но дар прислали мне, я хочу его получить!

– Ты серьезно? – вырвалось у меня.

– И три банки яблочного джема, – не поведя бровью, нахально потребовал он. – Я всегда серьезен, когда дело касается даров.

– Хорошо! – воскликнула я. – Попрошу, чтобы тебе принесли всю походную кухню. Теперь мне можно закончить письмо?

– Не забудь передать матушке от меня самый сердечный привет. – Эсхард положил исписанный лист на стол. – И, Виталия…

– Что еще? – проворчала я.

– В жизни не подумал бы, что девушки умеют так сочно ругаться, – с улыбкой произнес он напоследок.

В Родолесс отправилось лаконичное письмо с одной фразой: «Почему именно бальное платье?!»

Через несколько часов в библиотеке появилась Иридия с большим подносом, заставленным плошками. Нехотя я оторвалась от изучения манускрипта о двуликих бестиях острова Вариби, который планировала посетить первым, и размяла шею. Приговаривая, что обед давно прошел и владыка велел принести еду к вайрити, раз вайрити сама не пришла к еде, горничная бесцеремонно сдвинула записи и пристроила поднос.

Кротко сложив руки в замок, она встала возле стола.

– Иди, не стой над душой, – кивнула я.

– Владыка велел, чтобы я проследила, что вы съедите все до последней ложки, – объявила она. – Он не хочет, чтобы случился… Как это? Вспомнила! Не хочет дипломатического скандала за то, что в его дворце заморили гостью голодом. Между прочим, ваш художник уже два раза успел отобедать и теперь что-то черкает в альбоме на южном балконе.

Судя по всему, поработать мой художник после двух сытных обедов не захотел.

– Иридия, у меня к тебе просьба, – обратилась я, не веря, что действительно собираюсь одарить домашними закатками владыку южных земель и чего-то там еще невообразимо огромного, – в комнате для переодеваний стоят горшки. В полотенчики завернуты. Пусть их отдадут кейриму. Он желает получить свои… патиссоны.