Книга Отдам дракона в хорошие руки, страница 61 – Марина Ефиминюк

Собранные в хвост волосы стеганули по лицу. Я укоряюще посмотрела на Эсхарда и незаметно сжала кулак, гася вспыхнувшую на кончиках пальцев магию.

– Неплохо, госпожа бестиолог, – похвалил владыка, как ни в чем не бывало уронив протянутую руку. – Никогда не теряешь бдительности? Хотел отогнать мошку…

– То есть ты даже глаза не закрыл? – сухо уточнила я. – Я одна дышу всеми чакрами, раскрываюсь, так сказать, новому дню? А ты только мошек считаешь?

– Кхм… – протянул Эсхард, явно опешив оттого, что его отчитали в духе студента-первокурсника.

– Вижу, вы, кейрим, не подходите серьезно к тренировке, – с упреком в голосе резюмировала я. – Давайте закончим урок и уже начнем день.

– Позавтракаем вместе? – обыденно спросил он.

– Работы много, – поморщилась я. – Меня в библиотеке и без того как на убой кормят.

По библиотечному залу разносился громкий храп. Январин уложил ноги на стол, откинулся в кресле и крепко спал. На деревянной подставке стоял раскрытый манускрипт и лежал незаконченный рисунок. В беспорядке рассыпались угольные карандаши, на полу валялись скомканные листы. По всей видимости, работа у художника кипела, пока сон не подрезал крылья вдохновению.

Пристроив на стол большую кружку с чаем, я посмотрела в открытой папке рисунки. Хайдесские бестии в двух ипостасях, зверя и нечисти, были кропотливо и аккуратно переложены на бумагу. Ни одной лишней конечности или хвоста. Ян сделал работу с поразительной въедливостью и несомненным талантом.

Внезапно он громко хрюкнул и проснулся. Болезненно поморщившись, растер шею и сощурился одним глазом.

– Доброе утро, – поздоровалась я.

– Кофейку мне принесла? – Убрав ноги со стола, он вцепился в кружку, сделал большой глоток и замычал от наслаждения. – Чай тоже пойдет. Работал всю ночь, но пару часов назад сморило. Кое-что успел сделать.

– Вижу, – согласилась я, опуская в папку рисунок.

– И как тебе? – осторожно полюбопытствовал Ян.

– Хорошо.

– Просто скажи, что не понравилось! – потребовал он. – Я исправлю.

– Рисунки отличные, – уверила я.

– Нет, если ты действительно считаешь, что надо переделать…

– Господин Лунецкий! – перебила я. – Рисунки удались!

– Ох! – Он уткнулся лбом в недоделанный набросок, лежащий на столе, и промычал: – Какое облегчение. В последний раз я так нервничал, когда поступал в художественное училище.

Ян резко поднял растрепанную голову. На лбу отпечатался угольный след от рисунка.

– Что тебе особенно в них понравилось?

– Давайте продолжим работу, господин Лунецкий! – энергично призвала я и даже гостеприимно взмахнула рукой. Удивительно, как Ян не поперхнулся. – Кто много работает…

– Тот мало спит, – жалобно продолжил он.

– Тот добивается результатов, – одарив его многозначительным взглядом, поправила я.

– Но спать-то от этого не начинает больше, – простонал Ян, потерев двумя пальцами веки. – Можно подремать хоть пару часиков? Я просто прилягу здесь, на диванчике.

Мы договорились, что он придет после обеда. Художник немедленно поднялся с кресла, выбрался из-за стола и припустил к выходу.

– Январин, – позвала я, остановив уход где-то на полпути к закрытым двустворчатым дверям.

Художник оглянулся с такой печалью в лице, словно его собирались приговорить к рисованию без перерывов на сон и еду.

– Убери за собой, – сдержанно попросила я, указав на оставленный бардак.