Книга Земля воров, страница 124 – Карина Халле

Гнев вспыхивает, разгорается и жжет меня изнутри, превращаясь в ненависть к самой себе.

Потому что это моя вина.

Все это моя вина.

— Бринла, — мягко говорит Андор. Он кладет руку мне на плечо и присаживается рядом, но я едва чувствую это, едва слышу. — Бринла, мне так жаль. Все произошло слишком быстро. В дверь постучали, и она сказала мне оставаться на кухне. Я услышал голос, она, казалось, знала этого человека, но что-то было не так, и к тому времени, когда добрался до гостиной…

— Она умерла, — шепчу я, убирая волосы с лица тети. Я никогда раньше не видела ее неподвижной, даже когда она спала. Она всегда хмурилась, всегда двигалась, всегда была чем-то занята. Она не терпела глупцов и порой любить ее было трудно, но я все равно любила. Она спасла меня от Дочерей безмолвия, она спасла меня от самоубийства, когда я поняла, что ничто не вернет моих родителей. Без нее меня бы здесь не было, а теперь… теперь ее нет.

Это несправедливо.

Она впустила меня в свою жизнь, а я принесла в нее смерть.

— Я знаю, прости, — повторяет он. Но все извинения, слова и банальности в мире не вернут ее.

Черт. Черт.

Это не может быть правдой. Не может.

Он крепче сжимает мое плечо.

— Тот, кто послал за ней этих людей, хотел, чтобы они добрались до нас. До тебя. Мы должны уходить.

Я качаю головой и прижимаюсь губами ко лбу тети. Она уже холодная. Так не должно быть, она должна быть еще теплой, но кажется, что все, что делало ее такой энергичной, исчезло.

— Мы должны уходить, Бринла. Сейчас же. Ты, я и Леми. Они идут за нами.

— Ты даже не знаешь, кто, — шепчу я. Я смотрю в ее открытые глаза, умоляя, чтобы она вернулась к жизни. Моя тетя когда-то принимала суэн, она была сильной и выносливой, разве нет шанса, что это вещество может победить смерть и вернуть ее к жизни?

— Это не имеет значения, — говорит он. — Это либо Дом Далгард, либо Эсланд. Кто бы они ни были, они хотят твоей смерти. За ними последуют другие. Мы должны уходить. Сейчас же.

Я качаю головой.

— Я не уйду. Я не оставлю ее.

— Бринла, — говорит он жестким голосом, поднимаясь на ноги.

— Я не оставлю ее! — Кричу я, резко поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. Он встречает мой взгляд, брови нахмурены, глаза печальные, и воспоминание о нашей вчерашней ночи посещает меня, как бабочка, как нежность, которая улетучивается, погребенная под гневом и горем. Теперь все это не имеет значения. Больше ничего не имеет значения.

Из-за слез он расплывается у меня перед глазами.

Но я никуда не пойду.

— Я останусь с ней, — удается мне сказать, мой язык как будто распух. — Я не оставлю ее. Она может ожить в любой момент. Ты еще можешь спасти ее.

Я снова смотрю на нее, надеясь, что, может быть, она шевельнулась, подала какой-то признак жизни.

Но ее тело словно отяжелело.

— Я не оставлю ее, — повторяю я. — Уходи. Возвращайся на свой корабль, на свою землю, к своей семье. Она была моей единственной семьей. Я должна остаться с ней.

— Ты умрешь, если останешься, — умоляюще говорит он. — Они убьют тебя. Они убьют и Леми.

— Хочу посмотреть, как они попробуют, — говорю я, хотя последние слова глубоко задевают меня. Мне все равно, убьют ли они меня, кто бы они ни были, но я не хочу, чтобы Леми умер.

— Забери его с собой, — говорю я. — Забери Леми с собой, пожалуйста.