Книга Лощина, страница 23 – Карина Халле

— Ну же, поспешите, — напоминает профессор. — Пять вещей.

Я верчу карандаш в руке, пытаясь собраться с мыслями. Это тяжело. Мой взгляд продолжает притягиваться к учителю, который расхаживает вокруг своего стола, глубоко задумавшись, а затем время от времени осматривает комнату. Он встречается со мной взглядом, и в нем вспыхивает разочарование, вероятно, потому что я смотрю на него и ничего не пишу.

Я опускаю взгляд на свой листок и записываю цифры от одного до пяти на полях, надеясь, что за это время мой мозг начнет работать. Что приходит на ум, когда я думаю об энергии? Надо было изучать Платона, читать Чосера, или что-то в этом роде. А не только про науку.

В поле зрения появляются пальцы профессора Крейна, прижатые к поверхности моего стола. Мгновение я смотрю на них, длинные, тонкие пальцы постукивают по дереву. «У него красивые руки», — рассеянно думаю я, пораженная внезапным желанием прикоснуться к ним.

К счастью, я притягиваю руки к себе и смотрю на него снизу вверх.

Его пристальный взгляд удерживает меня на месте, как будто в комнате больше никого нет. «Какой необычный человек, так сосредоточен на мне».

Приходится напомнить себе, что я тоже сосредоточена на нем.

«Ты не обязана быть здесь, если не хочешь», — говорит он таким тихим голосом, что я едва его слышу. На самом деле, он даже не шевелит губами. Он что, как-то подшучивает надо мной? Или разум играет со мной злую шутку?

«Похоже, ты даже не хочешь быть ведьмой», — продолжает он, его голос все еще тихий, просачивается в мой мозг, как туман. Теперь его губы шевелятся, но едва заметно, и я поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы посмотреть, слушает ли кто-нибудь еще, но все сосредоточены на задании. «Как странно, что ты происходишь из такой семьи».

Все еще держа пальцы на столе, он наклоняется ближе. «Я обращаюсь к тебе, мисс Ван Тассел. И только. Вижу, ты не хочешь быть здесь. Возможно, тебя заставила семья, и поэтому ты пришла. Но я не буду заставлять тебя оставаться здесь. Ты вольна уйти».

— Я не уйду, — говорю я, и теперь мои одноклассники шевелятся, ерзают на своих местах, поднимая на нас глаза от своих листов.

— Тогда делай задание, — говорит он обычным голосом.

Я ничего не могу с собой поделать и свирепо смотрю на него. Кажется несправедливым, что он может так проникать в мысли и говорить со мной, когда захочет, но я не могу сделать то же самое с ним.

Закрываю глаза и глубоко вдыхаю через нос, чувствую, что он отходит от стола. Выдыхаю, как будто наконец могу дышать, и пытаюсь поразмыслить о предстоящей задаче. Когда думаю об энергии, я представляю себе яркое, слепящее солнце летним днем. Ручье, протекающее под мостом, ветер, гнущий вершины сосен зимой. Я думаю о Подснежнице, скачущей галопом по пастбищу, взбивая копытами траву. Думаю о своем сильно бьющемся сердце, черпающем свою собственную энергию из какого-то таинственного места внутри себя. Думаю о любви. Любви, которую я до сих пор испытываю к своему отцу, она течет через меня постоянным потоком, и больше ничего.

Записываю эти пять вещей. Но потом поднимаю карандаш, испытывая искушение записать еще кое-что.

Потому что есть энергия, о которой я давно забыла. Энергия, которую я одновременно создала и израсходовала вместе с Бромом в ту ночь в амбаре, в последнюю ночь, когда его видела. Не описать такую энергию, как любовь, но секс тоже.