Книга Лощина, страница 25 – Карина Халле

Но быть учителем всегда казалось естественным. Мое любопытство передается ученикам. Заставляет их усерднее учиться, жажда знаний действует как наркотик. И только несколько недель назад, когда Леона Ван Тассел остановила меня на улицах Манхэттена и предложила должность в Институте Сонной Лощины, я осознал, почему. Дело не в том, что я особенно интересен или хорошо командую, хотя мне нравится думать, что это правда. А в том, что я могу делиться своим любопытством с другими, даже если никто из нас об этом не подозревает. Я могу заставить других захотеть учиться.

Конечно, не в буквальном смысле. Моя сила убеждения работает лучше всего в сочетании с равными долями страсти и дисциплины, но воля учеников всегда остается при них. Я просто влияю. Подталкиваю их в правильном направлении.

Когда я согласился на эту работу и меня привезли сюда, в институт, целый мир, который раньше был похоронен внутри меня, был раскопан, как могила, и оттуда выползло потенциальное чудовище. Я прошел тесты на профпригодность, тесты, о которых, признаюсь, мало что помню, кроме того, как сидел в соборе и пил вино, в то время как четыре сестры института в плащах произносили заклинания. Без понятия, что они со мной сделали, но я помню ощущение раскрытия, как будто они разрезали меня и заглянули внутрь. Это выходило за рамки телепатии и чтения мыслей, которыми занималась Леона Ван Тассел в Манхэттене. Они сканировали меня в поисках частей, о существовании которых я даже не подозревал.

Но после этого некоего посвящения все начало меняться. Я стал больше осознавать магию, которой уже обладал. Начал проводить время в школьной библиотеке, еще одном обширном соборе, заполненном книгами по оккультизму и напичканном таинственными артефактами, совсем не похожем на церковь моего отца в Канзасе. Я читал, учился, наполнял внутренний колодец. Начал чувствовать, что, возможно, впервые за свои тридцать лет нашел место, которое по-настоящему принимает меня таким, какой я есть. Ну, во всяком случае, большую часть меня.

И вот теперь, здесь, в моем первом классе этого учебного года, я сталкиваюсь с молодой симпатичной девушкой, которая, кажется, способна устоять перед моими способностями распространять любопытство. Это не должно удивлять — в конце концов, на занятиях всегда есть ученицы, которые не воспринимают мои методы так, как я бы хотел. Но поскольку эта девушка — Ван Тассел, каким-то образом связанная с Леоной и Аной, это меня удивляет. Как будто она вообще не хочет здесь находиться. Я даже не видел ее в списке моих учеников, как будто ее приняли в последнюю минуту.

Возможно, так оно и было. Но сейчас она здесь, и я полон решимости достучаться до нее. Я очень упрям, когда дело доходит до преподавания.

Поэтому попросил ее стать добровольцем в моей демонстрации. Враждебность на ее лице того стоила. Ее голубые глаза расширились, превратились в ледяной блеск, от которого мой пульс участился, а на ее мягких розовых губах появилась усмешка.

Сначала она отказывалась, но потом уступила. По тому, как настороженно она смотрит на своих одноклассников, понимаю: она не хочет, чтобы они думали, будто к ней относятся по-особому, потому что она Ван Тассел, хотя именно поэтому я выделяю ее.

Она подобрала платье, я протянул ей руку и приготовился к произошедшему. Может, не совсем этично, но я никогда не был из тех, кто ставит свою жизнь на этику, когда дело касается магии.