Книга Лощина, страница 78 – Карина Халле

Но когда Сестра Маргарет назвала его Эбрахамом Ван Брантом, все встало на места.

Это точно он.

Мой любовник.

Мой преследуемый любовник.

И он здесь по непонятным мне причинам.

А еще Кэт знает его. Очень хорошо. Возможно, она даже любила его когда-то, судя по пылкости их объятий.

Ревность пронзила меня, как нож в сердце. Я ревновал к нему. И ревновал к ней. Два человека, которых я так желал, были близки, и давали друг другу то, что хотел я.

Но потом их позвала в холл сестра Маргарет, которую я едва узнал, ее лицо вытянулось от ликования. Я мало что знаю о Сонной Лощине, не знаком с их легендами, призраками и с тем, что происходило в стенах этой школы или на улицах города, но очевидно, что и у Кэт, и у Эйба/Брома/Эбрахама какая-то запутанная история.

Это просто сводит с ума. Когда происходит то, чего я не понимаю, под кожей заседает заноза, которую невозможно вытащить. Я должен докопаться до сути, потому что все это не имеет смысла, а по моему опыту, когда что-то не имеет смысла, значит, что-то пошло не так.

Я подхожу к Матильде, Марку и Джозефине и заставляю себя выслушать их проблемы. Это урок псионики, и сегодня мы узнаем о том, как блокировать телепатическое вторжение. Я подумал, что, поскольку Кэт научилась этому, нужно дать студентам тот же набор навыков. Проблема в том, что никто из них не может проникнуть в сознание друг друга, или заблокировать такое проникновение. Небеса, помоги мне удержаться от того, чтобы не поставить им всем двойки.

Урок затягивается, и отпустив всех, я не в силах отвести взгляд от Брома и Кэт. Они еле волочат ноги, задерживаясь позади, и тогда я вспоминаю, что Сестра Маргарет предложила позаниматься после уроков. Легко сказать.

— Профессор Крейн, — говорит Эйб, подходя к столу, и черт возьми, эта фраза так мило звучит из его уст. Он никогда не называл меня «профессором» — я даже не говорил ему. Но сейчас хочу, чтобы он никогда не останавливался.

Хотя, наверное, мне следует перестать думать о нем как об Эйбе.

— Бром, — произношу я обдуманно, стараясь говорить ровным голосом, оставаясь сидеть за своим столом, чтобы он не видел, насколько я возбужден. В прошлом месяце с Кэт была похожая ситуация. — Или ты предпочитаешь — Эбрахам?

Или Эйб?

— Бром, — говорит он мне, одаривая улыбкой. В его глазах по-прежнему ничего. Они дружелюбны, спасибо за это, но такой тип дружелюбия может измениться в мгновение ока. Я уже заметил, как он несколько раз менял настроение.

— Когда мы были маленькими, его прозвали Бром Бонс, — говорит Кэт. Ее тон легкий и непринужденный, но, судя по глазам, она чувствует себя такой же сбитой с толку, как и я.

Бром Бонс, да? Подходит.

— Итак, вы двое давно знакомы, — говорю я, складывая руки на столе.

— Да, — говорит Кэт с неуверенной улыбкой. — Мы были лучшими друзьями.

Я на мгновение встречаюсь с ней взглядом, задаваясь вопросом, насколько глубокой была их дружба. Знаю, это ужасно несправедливо — так возмущаться их прошлым, но я ревную ее, хотя у меня нет на это права, и, возможно, ревную его. Еще одна пытка, наряду с призраком мертвого учителя и обезумевшим всадником без головы.

— Понятно, — говорю я, сцепляя пальцы. — Что ж, должен признать, Бром Бонс, это довольно неожиданно, что в моем классе появился новый студент через месяц после начала семестра. Могу я спросить, почему ты столько пропустил? Где ты был?