Книга Долина смерти, страница 124 – Карина Халле

Приход монстров.

Весь день мы готовимся. Закрываем окна обломками полок и стола. Укрепляем дверь старой кроватью. Превращаем все, что попадается под руку, в оружие — заточенная ножка стула, куски металла, согнутые в виде клинков. Дженсен нашел запас керосина для ламп, так что хоть какой-то шанс у нас есть.

Слабая защита от того, что ждет снаружи.

— Как Элай? — спрашиваю я, отходя от окна, чтобы проверить его.

— Плохо, — признает Дженсен, его лицо в отблесках огня выглядит особенно измученным. — Жар все сильнее. Как тогда с Рэдом…

Я кладу руку на лоб Элая, чувствуя неестественный жар, исходящий от его кожи. Его дыхание прерывистое, неровное, каждый вдох кажется тяжелее предыдущего. Рана на его плече ужасна — плоть вокруг темнеет, странные вены расползаются наружу, как чернила в воде.

— Скоро все закончится, — шепчу я, и ужас ледяной хваткой сжимает мое сердце.

Дженсен смотрит мне в глаза. В его взгляде нет ни надежды, ни утешения, только жестокая правда.

Он становится одним из них. Как Хэнк, как Рэд. Как Коул, если от него вообще хоть что-то осталось после той жуткой стычки с монстрами. Голод захватывает его, клетка за клеткой превращая во что-то уже не человеческое. И не просто, как Натаниэль МакАлистер или моя сестра, а в чудовище. В голодного зверя.

— Нужно связать его, — говорю я. — Пока он не…

«Пока не придется его убить», — думаю я, но не произношу это вслух. Мы оба это знаем. И когда придет время, я сделаю это, чтобы Дженсену не пришлось.

Дженсен кивает, уже доставая альпинистскую веревку из рюкзака. Мы молча привязываем Элая к кровати. Он не сопротивляется, даже не понимает, что происходит. Его глаза, когда они ненадолго открываются, затуманены, в них уже проглядывает этот жуткий, неестественный синий отблеск.

— Прости, — шепчу я, затягивая последний узел. — Прости меня, Элай.

Он что-то невнятно бормочет, его голова беспокойно мечется на тонкой подушке. Интересно, что ему снится? Какие кошмары терзают его во сне, пока голод берет верх?

Тихий шорох у окна заставляет меня замереть. Настолько слабый, что это может быть просто плодом воображения — касание сосновой ветки к стеклу, возможно, или просто усадка хижины на морозе.

Но потом это повторяется. Намеренно. Ритмично.

Не случайно.

— Они здесь, — шепчет Дженсен, его голос напряжен от тревоги.

О, боже.

Дженсен уже движется, с винтовкой в одной руке и топором в другой, занимая позицию у заколоченного окна. Я выхватываю пистолет и осматриваю маленькую хижину, проверяя каждую уязвимую точку.

Тоже встаю у окна, выглядывая через другую щель в досках. Сначала я вижу только залитый лунным светом снег и темную линию деревьев вдали. Затем тень отделяется от края леса, двигаясь с той неестественной плавностью, которую я уже научилась распознавать.

Затем появляется еще одна. И еще одна. Пять, семь, двенадцать выходят из леса и образуют полукруг вокруг хижины. Их бледная кожа блестит в лунном свете, глаза отражают жуткий синий цвет, словно у животных, попавших в свет фар.

— Господи, — выдыхаю я, считая все больше фигур, возникающих из темноты. — Их так много.

Не знаю, чувствую ли я облегчение, оттого что Лейни нет среди них.

Затем полукруг расступается, фигуры отходят в стороны, освобождая проход. Из темноты леса появляется новая фигура, двигающаяся с намеренной целью.