Книга Долина смерти, страница 87 – Карина Халле

— Что-то плохое, — мрачно соглашается Элай. — И все же, мы не знаем, как это передается, верно? Может, и укус не нужен. Может, Хэнк просто съел что-то не то. Черт, он может и сам не знать об этом.

Черт возьми. Я даже не подумал. Наверное, пересмотрел слишком много фильмов о зомби.

Но кровь — слишком подозрительное совпадение.

— Как я уже сказал, — говорю ему, — мы должны внимательно следить за ним, на всякий случай.

Лошади нервничают в укрытии, фыркают и переминаются с ноги на ногу. Джеопарди, обычно невозмутимый при любых обстоятельствах, прижимает уши, когда я тянусь к его уздечке.

— Они чувствуют неладное, — бормочет Элай, успокаивая своего коня тихими словами и твердой рукой. — Так что вот тебе ответ.

— Или они просто взвинчены из-за бури и исчезновения Хэнка, — предполагаю я, пытаясь убедить скорее себя, чем Элая. — Они просто чувствуют наше напряжение. Давай просто сосредоточимся на том, чтобы благополучно добраться до хижины Бенсона. Шаг за шагом.

Мы заканчиваем седлать лошадей в тишине, каждый погружен в свои мысли. К тому времени, как мы подводим их к хижине, остальные уже собрали вещи и ждут на крыльце. Хэнк кажется веселым, даже воодушевленным — как будто ничего не произошло.

Рэд и Коул все еще одаривают меня странными взглядами, гадая, должно быть, о моей странной просьбе увидеть Хэнка с голым торсом. Я не виню их. Это был странный поступок, продиктованный подозрением и остаточным страхом со вчерашнего поиска.

Обри стоит в стороне от группы, ее лицо насторожено. Когда я подхожу с Дюком, она берет поводья, не глядя на меня, садится в седло с выученной легкостью, которая противоречит ее статусу новичка. События последних нескольких дней изменили ее, ожесточив что-то мягкое в ней, хотя она никогда и не была мягкой.

Только когда стонала мое имя, закатывая глаза.

Черт, секс у камина, кажется, был целую вечность назад, и, я уверен, это никогда больше не повторится. Она сейчас презирает меня.

— Как ты? — тихо спрашиваю я, когда она устраивается в седле.

— Нормально, — отвечает она резко, натягивая поводья.

— Обри, — начинаю я, но обрываю фразу, не зная, как преодолеть эту пропасть боли и предательства между нами, как вернуть прошлое. — Насчет Хэнка…

— Просто доберемся до хижины Бенсона, — прерывает она.

В ее тоне нет места спорам. Я киваю, принимая отказ, и запрыгиваю на Джеопарди. Что бы ни случилось с Хэнком, что бы ни объясняло кровавый след, который мы нашли, нам придется разобраться с этим позже. Сейчас наша задача — добраться до хижины Бенсона до наступления темноты.

Мы трогаемся в путь под таким голубым небом, что мне хочется надеть солнечные очки. Заснеженный пейзаж простирается до самого горизонта, словно чистый лист бумаги. Лошади осторожно ступают по свежему снегу, из их ноздрей в морозном воздухе поднимается пар.

Я иду первым, за мной Элай, потом Обри, Коул, Хэнк и Рэд, замыкающие колонну с мулом. Сзади доносятся обрывки разговоров — Коул спрашивает Хэнка о его ночи в уличном туалете, Рэд ворчит об изменении планов, Элай время от времени выдает комментарии о местности или какие-нибудь исторические факты, от которой Рэд только фыркает.

Обри молчит, и, когда я оглядываюсь, вижу, что она сосредоточена на дороге. Груз вчерашних откровений висит между нами, невысказанный, но тяжелый, как снег на сосновых ветвях над головой.