Книга Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1, страница 11 – Моргана Маро

Нужно вернуть себе силу, хотя бы малую часть того, что было.

– И не смей реветь, – вновь послышался голос за дверью. – Принеси Дому Ся хоть какую-то пользу.

Молча отступив, Ян Юмэй взглянула на таз с холодной водой и тряпку.

Нелюбимая дочь семьи Ся. Пора это менять, а не глядеть на море и вздыхать^[8].

– Ох, юная госпожа, у вас все пальцы красные! – плакала Чунь Цин, обтирая теплым полотенцем ладони Ян Юмэй. – Надо было дождаться меня! Вдвоем бы мы быстро управились.

Хуанъянь не ответила, задумчиво смотря на виднеющиеся над крышами домов ветви Цышань. Древо казалось настолько большим, что его крона распростерлась почти над всем Средним Миром, а корни уходили глубоко вниз, держа Нижний Мир и не давая ему потеряться среди звезд. Само Цышань напоминало два громадных ствола, скрутившихся друг с другом, словно страстные любовники, которые не желали расставаться. Во время войны Нижнего и Верхнего Миров оно весьма сильно пострадало, вдобавок на него свалились два дракона, но каким же удивлением было для Ян Юмэй видеть Цышань восстановившимся. Да, некоторых веток не хватало, но за три тысячи лет древо словно стало выше, а его крона – пышнее.

– Цин.

– Да, юная госпожа.

– Неужели на Небесах нет небожителей?

– Вот как всю третью эпоху, – горестно вздохнула та. – Видимо, это проклятие Хуанъянь так действует!

– Скажи, а правда, что она возродится через три тысячи лет после своей смерти?

– Юная госпожа, не пугайте так! – побледнела Чунь Цин. – Это лишь старая легенда, не стоит принимать ее за правду. Да и за какие грехи нам эта Хуанъянь? Кто же ее одолеет, если она вновь объявится? Нет ведь больше небожителей.

– А демоны, они же есть?

– Есть, – с неохотой кивнула служанка, – только из Нижнего Мира почти не вылезают. А если и вылезут, то люди из рода Дун или Храма убьют их.

– Храма? – переспросила Ян Юмэй. – Что это?

– Юная госпожа, вы меня пугаете в последнее время. Я ведь вам так много про Храм рассказывала, неужели забыли?

В голове была каша из воспоминаний Ся Юань, которые постепенно вставали на свои места, но этого казалось все равно ничтожно мало. Во всей ее тусклой и незапоминающейся жизни лишь образ отца оставался ярким.

– Ваш отец – один из учеников Храма, – напомнила Чунь Цин. – Когда стало понятно, что небожители перестали появляться, Великая Ци создала Храм, в котором до сих пор обучают детей знатных семей. Они развивают свою внутреннюю ци и, говорят, в шаге от того, чтобы достичь божественности.

Ян Юмэй тихо фыркнула. Люди что во второй эпохе идиоты, что в этой.

Есть лишь два способа стать небожителем: либо родиться одним из Юнь, которые изначально были светлыми духами, либо стать великим человеком. Только древо Цышань решало, кто из людей достоин подняться на его ветви, и неважно, сколько у этого человека ци.

– Значит, мой отец принадлежит Храму.

– Он… покинул его, – тихо ответила Чунь Цин, опустив глаза. – Когда второй старший господин привел в Дом Ся вас, он больше не мог находиться в Храме. Глава Ся тогда очень сильно рассердился и сказал, что отныне у него только один сын. С того дня старшая госпожа и прикована к креслу.

По воспоминаниям Ся Юань Ся Ган был честным человеком, не привыкшим лгать и что-то скрывать. Действительно прекрасный пример сыновней почтительности^[9], однако однажды он посмел пойти против отца. С тех пор в Доме Ся ему не рады, не говоря уже о его дочери, чья мать оставалась неизвестна и, возможно, являлась простолюдинкой.