Книга Цветы пиона на снегу. Том 1, страница 129 – Моргана Маро

Вэнь Шаньяо так резко отстранился от него, что, не будь между ними ленты, упал бы. Со смесью отвращения и ужаса он взглянул на Шуайцзяо, мечтая сломать этот клинок так же, как сломал два до него. Он не мог даже сказать, кого в этот момент ненавидел больше: меч или его хозяина.

Поняв, что шутка не удалась, Лэн Шуан убрал ладонь с меча.

– Успокойся, мне хватило и первого раза. Ты мне чуть волосы не выдрал своей хваткой.

И правда – на голове пса Лэна был сущий беспорядок, а нескольких серебряных колец и защитных бусин не хватало.

– Извиняться не буду, – сразу произнес Вэнь Шаньяо, как ни в чем не бывало поправив волосы.

– Раз боишься высоты, то к чему было вчерашнее выступление?

Вэнь Шаньяо не ответил, неохотно отведя взгляд. Он ненавидит высоту, ненавидит мосты над пропастью и эти дурацкие летающие мечи. Терпеть не может. Вчера он себя пересилил, и то смог только с закрытыми глазами пройти половину пути, прежде чем сорвался. Да будь воля Вэнь Шаньяо, он бы всю жизнь провел на земле, не смотря в сторону гор.

– Мы пойдем пешком, – сдался Лэн Шуан, с тоской взглянув на горы клана. – Правда, придем только под вечер… пожалуй, тебе действительно лучше обучиться учению Юлин.

– Ты же в него не веришь.

– Похоже, в него веришь ты.

Вэнь Шаньяо промолчал, неторопливо идя следом. Единственное, что радовало, – пес Лэн пошел на уступку, не став доставать свой треклятый меч. А то желание вновь оказаться в небе у Вэнь Шаньяо отбило навсегда.

– Ты голоден? – внезапно спроси Лэн Шуан.

От неожиданности Вэнь Шаньяо застыл, пытаясь понять подвох.

– Нет, не голоден, – сухо произнес он, но живот, как назло, заурчал, да еще так громко, что пес Лэн не сдержал усмешки.

– Уверен?

Проворчав ругательства, Вэнь Шаньяо сдался. У него не было ни сил, ни желания спорить с этим человеком, и если тот еще и накормит… что ж, его смерть будет не такой жестокой, как планировалось.

Лэн Шуан привел его на постоялый двор, одиноко стоящий у ведущей в город дороги. Табличка над дверьми покосилась, а надпись стала уже давно нечитабельной. Да и на вид дом был на последнем издыхании, и любой сильный ветерок готов был сломать его. Впрочем, для бедняков это место казалось дворцом самого императора, где и отдохнуть можно, и желудок набить. Однако по сравнению с пекарней семьи Ши здесь все было до жути грязным и неприветливым.

Внутри оказалось чище, чем думал Вэнь Шаньяо. И просторнее. Людей было не так много, и то они не взглянули на двух юношей, занявших место у окна. Когда же им подали еду, Вэнь Шаньяо не сдержался от вздоха при виде мутного бульона с безобразно нарезанными овощами и кусочками недоварившегося мяса. По сравнению с этим еда в Байсу Лу кажется не такой отвратной.

– До чего же ужасно, – прошептал Вэнь Шаньяо.

Он видел блюда и хуже. Раньше все его тарелки были завалены только что срезанным человеческим мясом, окровавленными сердцами, тонко нарезанными легкими, а на десерт он предпочитал мозги. Любой, кто взглянул бы на его пир, до конца жизни не смог бы ничего в рот положить. И все же именно этот ужасный суп вызывал у Вэнь Шаньяо большее омерзение, чем еда из прошлых жизней. Он готов был оторвать повару руки.

Лэн Шуан выловил что-то из своего супа, и, присмотревшись, Вэнь Шаньяо с сожалением вздохнул. В палочках пса Лэна было зажато человеческое ухо.