Книга Цветы пиона на снегу. Том 4, страница 129 – Моргана Маро

Зайдя в сад, где росли персиковые деревья, Вэнь Шаньяо замер при виде двух мужских фигур. Стоя под сенью деревьев, они что-то обсуждали. Один мужчина, прислонившись к стволу ближайшего дерева, курил трубку. А стоявший рядом незнакомец поправлял наручи и что-то тихо говорил. Когда Вэнь Шаньяо, скрываясь в тени, незаметно подошел ближе, до него донесся дым и сладковатый запах гниения.

– …Так что возможности лучше я не вижу, – произнес слегка хрипловатый голос, который показался Вэнь Шаньяо знакомым.

– Решили, что лучше действовать открыто? И на глазах у всех?

– Разве вы не собирались избавиться сначала от одной занозы, а затем от второй? Так не лучше ли устранить сразу обе? – с легким раздражением спросил хриплый голос.

– Собака Цанбая может доставить неудобства.

– Усыпим.

– А императрица?

– Императрица? Ха. Она сбежит, как только император сдохнет. Разве не вы говорили, что это место для нее – тюрьма? Она нам еще спасибо скажет.

Ответом послужил выпущенный изо рта дым, от которого собеседник закашлял, а потом, помахав перед лицом рукой, произнес:

– Я подумаю.

– Тогда думайте быстрее, времени на подготовку у нас не так много.

Развернувшись, собеседник вышел на свет, и Вэнь Шаньяо застыл, смотря, как мимо, не замечая его, проходит Ни Цзан. Он выглядел уставшим, с заострившимися скулами и глубоко запавшими глазами. Одежда плотно прилегала к телу, не давая рассмотреть лишний цунь кожи, а вокруг шеи обернулась черная змея, то и дело высовывавшая язык.

Стоило Ни Цзану уйти, как на тропинку вышел высокий угрюмый мужчина, в котором Вэнь Шаньяо узнал второго наследника – Тоу Сецзы.

Вэнь Шаньяо поспешил отступить – попадись он Тоу Сецзы, и тот спокойно свернет ему шею одной рукой. В отличие от Тоу Цанбая, который больше напоминал ученого мужа, неспособного взять в руки оружие, Тоу Сецзы был воином, полагающимся на силу, а не на ум.

Дождавшись, когда и Тоу Сецзы уйдет, Вэнь Шаньяо сбросил с себя тень и заметил дрожь в руках. Печать на бедре неприятно пульсировала, заставляя ноги подкашиваться. Без сил опустившись на ближайший камень, Вэнь Шаньяо закрыл лицо ладонью, стараясь восстановить сбившееся дыхание.

Плен в Бэйай уже в прошлом. Так почему при виде Ни Цзана ему стало дурно? Рядом нет ни волка, ни шифу, он один, и придется самому решать, что делать.

Успокоившись, Вэнь Шаньяо вытер вспотевшие ладони и вздрогнул, когда кто-то окликнул его. К нему, держа в руках фонарь, шла служанка, подобрав полы длинной юбки, в которой можно было легко запутаться.

– Вот вы где! Я вас уже обыскалась! Разве можно, не сказав, уходить, еще и так далеко?

Вэнь Шаньяо с непониманием взглянул на служанку, которая сердито и даже с обидой смотрела на него сверху вниз.

– Сейчас уже не то время, чтобы гулять ночью в столь легкой одежде! Идемте, если ваша матушка узнает, что вы ушли так далеко, ей станет еще хуже!

Собирающийся уже было возразить Вэнь Шаньяо замер, переспросив:

– Матушка?

– Конечно, госпожа так волнуется о вас, хотя силы почти покинули ее! Так не заставляйте же ее волноваться еще больше!

Подумав, Вэнь Шаньяо не стал противиться и послушно зашагал за служанкой, как вдруг кое о чем вспомнил. Когда Линь Лан проверял Байсу Лу после инцидента в Бэйай, он спросил, нет ли у Вэнь Шаньяо брата. Тогда тот не придал этому значения, но сейчас в голове всплыла мысль: а если есть? Он ведь ничего не помнит о своем настоящем прошлом – ни отца, ни матери, ни где родился, ни как оказался у старика, который продал его Ху Симао. Что, если ответ ближе, чем думал Вэнь Шаньяо?