Книга Цветы пиона на снегу. Том 4, страница 194 – Моргана Маро

– Когда мир выглядел иначе… о чем вы?

Цзинь Хуэй взглянул на него так, словно оценивал, стоит ли рассказать или похоронить этот секрет раз и навсегда. Вэнь Шаньяо терпеливо ждал, припоминая странные туннели в Байсу Лу и Шанбине, а также то место, где их связала Бай Ифу.

– Все, что ты видишь вокруг, – причина моей ошибки и слабости, – негромко произнес Цзинь Хуэй. – Этот мир должен был погибнуть, но Колыбель ему не дала. Она была последним шансом, на который никто не возлагал надежды. То, что люди вновь живы, – лишь приятная случайность, не более.

– Я… не понимаю, – признался Вэнь Шаньяо.

– Тебе и не надо понимать, – улыбнулся небожитель. – Ты из этого мира, в отличие от меня, и не обременен воспоминаниями.

– Вы сказали, что вас больше нет… Как это? – перевел тему Вэнь Шаньяо.

– Ты ведь знаешь, что моя душа раскололась?

– Да, это всем известно. Вы ведь все это время медитировали, чтобы восстановить ее.

– И да и нет. Я пытался сохранить оставшийся осколок, остальные были потеряны.

– Потеряны? Разве нельзя их собрать?

– Не выйдет, – качнул головой Цзинь Хуэй, неторопливо допив чай. – Эти осколки уже не в этом мире, так что не стоит отвлекаться на них. Я хоть и восстановился, но моя сила далека от той, что была раньше.

Вэнь Шаньяо ощутил холодок в теле, до боли сжав кулаки. Это не те слова, которые он рассчитывал услышать от верховного небожителя.

– Сколько я проспал? – поймав розовый лепесток, спросил Цзинь Хуэй.

– Почти пять тысяч лет, – ответил Вэнь Шаньяо.

– Раз вы меня пробудили, то Хаос уже готов вырваться из своей тюрьмы. Расскажи, что произошло.

– Много чего на самом деле, – признался Вэнь Шаньяо, все же налив себе чай. – Я постараюсь сократить свой рассказ.

И все же они сидели долго. Цзинь Хуэй, закрыв глаза, молча слушал, словно обратившись в статую, у которой ветер иногда развевал волосы. Под конец Вэнь Шаньяо даже показалось, что небожитель вновь уснул, но стоило ему замолкнуть, как тот раскрыл глаза.

– Вот оно как…

– Король Бездны получил три из пяти осколков детей Хаоса, запертых в кланах, и в ночь алой луны соединил их. Разве этого достаточно, чтобы он мог вырваться из своей темницы? – спросил Вэнь Шаньяо.

– Вполне. За столько тысяч лет он ослаб, но те три души вполне могут дать ему силы… Он не будет настолько же могущественным, как раньше, но и я уже не так силен. Хаос, как и я, пострадал во время боя. Он не более чем тень себя прежнего. Мы с ним на равных, но если Хаос продолжит питаться душами демонов, то одолеть его будет уже не так просто… У нас еще есть время. Его темница в Колыбели не ослабла, и лучше навестить ее как можно скорее, пока он не разорвал последние цепи.

– А если разорвал?

– Заковать его вновь будет уже сложнее, – тихо произнес Цзинь Хуэй, внимательно взглянув на Вэнь Шаньяо. – Хаоса нельзя уничтожить, пока живы те, кто помнит о нем, но можно ослабить его, и тогда он сам исчезнет, когда о нем позабудут.

– И как же это сделать?

– Весьма сложно. Многоликий не даст заковать Хаоса: он все еще силен, даже находясь в смертном теле, а рядом со своим хозяином и вовсе будет равен мне. Потому я хочу попросить тебя и Ухэя пойти со мной в Колыбель, однако тела, в которых вы сейчас, слишком слабы.

Вэнь Шаньяо с содроганием вспомнил ощущения, которые испытал, находясь в теле Гуана. Они были ужасны. Одеревеневшие мышцы, с трудом двигающиеся конечности и голод, от которого можно было сойти с ума. Если он вновь окажется в том теле, то рухнет на землю и сожрет все, до чего сумеет добраться.