Книга Цветы пиона на снегу. Том 4, страница 227 – Моргана Маро

– Здесь. – Небожитель поднял печать с вырезанным фениксом. – Вновь попытался сбежать в последнее мгновение… Но больше не вырвется.

– Значит, это конец, – прошептал Вэнь Шаньяо. Не выдержав, он улегся рядом с небожителем. – Ни Многоликого, ни Хаоса… Стоит ли еще кому-то знать, что Хаос теперь в тебе?

– Нет, не думаю. Пускай люди считают, что его больше нет. Так им будет спокойней.

– Ты не боишься, что он подчинит тебя? – Вэнь Шаньяо устало стер с ладоней кровь.

– Нет, – закрыл глаза Цзинь Хуэй и отчего-то улыбнулся. – Я сам расколол свою душу в битве с Хаосом и запер его, но я не заметил, что откололся еще один кусок, который стал Многоликим. Его осколок был слаб, но я позволил ему существовать отдельно от меня. Возможно, будь у него тело, он бы успокоился и жил так, как бы захотел…

– А что теперь будет с тобой?

– Один осколок души вернулся ко мне, пускай и вместе с Хаосом, второй же пускай остается заперт. Я буду жить так же, как и раньше, разве что теперь являюсь новой тюрьмой для Хаоса. И из этой тюрьмы ему больше не выбраться.

– Даже когда тебя не станет?

Медленно приоткрыв веки, Цзинь Хуэй взглянул на Вэнь Шаньяо:

– Я покину этот мир самым последним. К тому моменту Хаос будет лишь моей тенью.

Вэнь Шаньяо не ответил, наблюдая, как быстро восстанавливаются разбитые костяшки.

– Я ведь смогу жить как человек? – тихо спросил Вэнь Шаньяо.

– Ты ведь и сам знаешь ответ, – произнес Цзинь Хуэй. – Судьба и старость не властны над нами. Готов ли ты мириться с тем, что дорогие тебе люди будут стареть и умирать, а ты не сможешь ничего сделать?

– Я буду до конца с ними, и когда наступит время, их время, я провожу их к тетушке Фагуань.

– А ты сможешь отпустить их? И не пытаться вернуть обратно?

Вэнь Шаньяо промолчал. Он не мог найти ответа на эти два вопроса. Скажет да – солжет. Скажет нет – лишь навредит тем, кто ему дорог. Ни одна человеческая душа не способна прожить дольше отмеренного ей срока.

Взгляд Цзинь Хуэя замер на медальоне Вэнь Шаньяо с сияющим камешком. Заметив этот взгляд, тот невольно сжал его в руке и все же снял.

– Ты ведь не сможешь вернуть его?

– Мне это не под силу. Никому не под силу, – ответил Цзинь Хуэй и, сев, накрыл ладонью пальцы с медальоном. – Эта душа много чего натерпелась, так не лучше ли наконец оставить ее в покое?

Теплый камешек приятно пульсировал в ладони, и Вэнь Шаньяо невольно сжал его крепче; поднявшись, он направился вверх по ступеням. Выйдя на берег, он огляделся и заприметил возвышающееся на скале здание с растущими вокруг деревьями с белоснежной листвой. Драконом добравшись до него, он ступил во двор, пропахший цветочным ароматом; оглядевшись, он не сдержал вздоха. Здесь открывался вид на всю долину, центр которой был раскурочен во время недавней битвы.

– Шифу, нам придется попрощаться, – прошептал Вэнь Шаньяо, гладя большим пальцем камешек. – Вы наверняка устали от меня и от моих поступков. И злитесь, что я не дал вам покоя. Я… очень скучаю по вас.

Несколько горячих капель скатилось по щекам, и Вэнь Шаньяо до боли тер глаза ладонью, стараясь восстановить сбившееся дыхание.

– Вы заслуживаете отдыха. Прощайте, Лу Чуньду.

Поднявшись на носки, Вэнь Шаньяо повесил медальон на ветку, отступил назад и через силу улыбнулся.

Это место не потревожит ни человек, ни демон. Оно надежно спрятано за песчаной бурей, здесь тихо и хорошо. Будь Лу Чуньду жив, наверняка полюбил бы это место и не захотел бы отсюда уходить.