Книга Странная барышня, страница 74 – Алла Эрра

Тут я соврала, так как даже если бы и была возможность совершить подобное “колдовство”, то ни за что не рискнула использовать Дар во вред. Никто не знает, как подобное может для меня аукнуться.

— Я не буду! Прекрати, пожалуйста!

— Отлично. — удовлетворённо сказала я. — Но памятку для твоего слабого умишки всё-таки оставлю.

После этого сделала два неглубоких, очень неприятных надреза кожи около мошонки Вольдемара. Воплей не было: он сразу потерял сознание. Неопасно. Но моральное удовлетворение за свои недавние переживания всё-таки получила.

Утром мы наблюдали замечательную картину. Вольдемарчик, расставив ноги шире плеч, неловко проковылял в столовую.

— Сынок! — тут же всполошилась Мэри. — Ты не болен?

— Болен, — за него ответила я. — И если он ещё раз приблизится ко мне, то вместе с ним пострадает и та, что потакает сынишке. Возьму осиновый кол и… Я девушка приличная, поэтому, Мария Артамоновна, сами представьте те места, в которых он может оказаться.

Ещё один моментик… Стеша вчера спасла вашего непутёвого сынишку от серьёзного греха. Надеюсь, что вы поблагодарите её за это, не повышая голоса?

— Я… Не…

— Замечательно! Ловлю вас на слове. А теперь позвольте откланяться. Работа не ждёт!

Во время нашего разговора Вольдемар не проронил ни единого слова. То ли по причине непонимания, как на всё реагировать, то ли по причине врождённой трусости. Скорее всего, и то и другое. Но мне сейчас искреннее на него плевать.

Заехавший за мной Прохор отвёз на лесопилку. Памятуя о завтрашней встрече с кредиторами, я потратила на неё весь день. Но оно того стоило. Первое, размеченное бревно оказалось на подающей тележке, которую мужики плавно подкатили под движущуюся пилу. Я с замиранием сердца смотрела, как стальные зубья вгрызаются в дерево, и одновременно страшилась того, что сейчас всё заклинит, паровой котёл взорвётся или порвутся приводные ремни. Обошлось… Первая доска есть! И потратили на неё минуты три, не более!

От счастья я завопила как бешеная, запрыгала, хлопая в ладоши, а потом со словами благодарности полезла обниматься к мужикам. Они оторопели от такого, но было видно, что им приятно подобное внимание и оценка их труда.

Пока не стемнело, мы умудрились сделать с десяток досок. После чего я проверила механизм на износ и осталась в полном удовлетворении от увиденного. Кое-что подкрутить надо, но это не смертельно. Ещё попросила от двух досок отпилить по куску сантиметров сорок. Хочу их взять завтра в Кузьмянск и показать знающим людям, способным оценить качество.

Уставшая, но довольная, в усадьбу вернулась затемно. Встретила меня Стеша.

— Лизавета Васильевна, водица горячая сварена.

— Вот спасибо! — искренне поблагодарила я. — Это то, что мне сейчас очень нужно. Хорошо, что догадалась.

— А чё тута гадать? Вы когда из лесу, то всегда изгвазданная. А сегодня аж цельный день тама. Я ещё покушать отложила. Голодная, небось?

— Как зверь! Вольдемар с мачехой где?

— Барыня в своих покоях карты раскладывает, а барчук спит. Пил сегодня цельный день и непонятно на кого ругалси… Прямо аж жуть какими словами!

— Уверена, что на меня. Ладно. Пойдём мыться и кушать. Не до этого урода сейчас.

Утром Макар запряг лошадь в двуколку, и мы отправились в город на переговоры.

Весна! Я не люблю её начало со всей этой слякотью, грязищей и резкими перепадами погоды. Зато обожаю, когда она полностью входит в свои права. Голые деревья за неделю становятся зелёными, солнце начинает припекать так, что уже и мыслей нет о тяжёлой зимней одежде. И дышится… Жизнью!