Книга Ведьма и столичный инквизитор, страница 38 – Анна Кайзер

В комнате стало подозрительно тихо. Госпожа Мемлок растерянно заморгала. Гюнтер закашлялся.

– Какого… – начала растерянно госпожа.

– А, ну… – перебил ее Гюнтер, потирая лоб. – Он у нас, конечно, был… Как же… в каждом приличном доме есть инквизитор…

– Что правда?! – удивленно воскликнула мать, глядя на старшего сына. – Гюнтер, ты же никогда…

– Да, маменька, – поспешно сказал Гюнтер, делая ей знаки глазами. – Был!

Госпожа Мемлок просияла, как бы вспоминая:

– Ах, точно! Совсем забыла! Да, у нас был инквизитор в роду. Правда… не долго. – Она посмотрела на меня с внезапной гордостью.

Я понял. Старая, как мир, схема. Чтобы формально соблюсти закон, требующий от каждого дворянского рода отдавать одного сына в инквизицию, многие семьи «отдавали» несуществующих детей или младенцев, которые «скоропостижно умирали» в списках, часто за солидную взятку. Отсюда и чудовищная «смертность» среди юных инквизиторов в отчетах.

Кивнул, изображая понимание, но мой взгляд упал на фамильный портрет, висевший над камином. Огромный портрет, изображал все семейство Мемлоков в полном составе – отца, мать и всех сыновей, включая еще не такого тучного Эдгара. Все в роскошных одеждах, с самодовольными улыбками. Такие похожие друг на друга, как горошины в стручке.

– А почему на портрете его нет? – спросил я с наигранным любопытством. – Тут же вся семья нарисована? Или… он еще младенчиком был посвящен и вскоре… отбыл по делам Ордена? – Я намекнул на печально известную практику.

Гюнтер покраснел, как рак.

– Ну… он… – мужчина замялся. – Портрет писали… до его… Да и… Его просто… не успели дописать.

Я улыбнулся тонко.

– Понятно. Жаль. Было бы полезно иметь своего специалиста под рукой в таких… деликатных семейных ситуациях. – поклонился. – Разрешите откланяться. Желаю господину Эдгару скорейшего выздоровления. При условии соблюдения диеты.

Пока дворецкий провожал меня через анфиладу комнат, я уловил обрывки шепота из гостиной. Голос Гюнтера:

– …надо срочно приказать дорисовать кого-то на портрет! Вот этого слугу, например! У него лицо внушительное, серьезное. Скажем, что это он и есть наш инквизитор! Умерший в младенчестве от… от лихорадки! Да!

Я покачал головой, выходя на свежий воздух. Фарс. Сплошной фарс. Богатство, купленное прадедом, поддерживаемое взятками и интригами, и абсолютная духовная нищета. Эти люди были жалки в своем обжорстве, лени и страхе перед выдуманными тенями.

И ради этого я оторвался от настоящего дела? От пропавшего парня, который, в отличие от Эдгара, возможно, попал в настоящую беду?

Во дворе, у коновязи, где дожидался мой конь, увидел Тею. Она разговаривала с Мицикой. Невеста сняла перчатку, и я заметил легкое покраснение и мелкие волдыри на тыльной стороне ее ладони. Тея что-то говорила ей, показывая на руку. Лицо травницы было серьезным, а голос – тихим, но настойчивым.

– Лучше придумайте что-то менее очевидное. Уроните с лошади, например. Или пусть лестница под ним провалится. Риск есть, но яд. Его точно обнаружат... заподозрят. Очень опасное дело.

В этот момент меня заметили и невеста, резко отскочив от Теи, пошла в сторону особняка минуя меня.

– Госпожа, – сказал я тихо, но так, чтобы новоявленная госпожа Мемлок услышала каждое слово. – Советую Вам полечить руки у травницы. – Я кивнул в сторону Теи. – И будьте осторожнее с ядами. Особенно с теми, что оставляют следы. И еще. Будьте уверены. Если ваш муж помрет, сюда придут не инквизиторы, а жандармы. И они не будут столь снисходительны к слезам «скорбящей» супруги.