Книга Ведьма и столичный инквизитор, страница 75 – Анна Кайзер

Я зашагал по холодным каменным коридорам замка. Мне нужно было на площадь. Стать свидетелем «торжества правосудия».

Теяна

Прошло две недели. Четырнадцать дней, прожитых в тисках страха и странной, гнетущей пустоты. Я избегала города, зарывшись в свои травы, в заботы о крохотном огороде, и сбор дикоросов в глухих, знакомых только мне уголках леса. Но запасы еды подошли к концу. Город звал необходимостью.

Дорога в Эдернию казалась длиннее обычного. Солнце палило немилосердно, пыль въедалась в кожу, смешиваясь с потом. Корзина за спиной, туго набитая пучками зверобоя, чабреца, душицы, мешочками сушеных ягод, оттягивала плечи.

Шла, уткнувшись взглядом в пыльные туфли, стараясь не думать о серых глазах и жесткой линии подбородка. Мысль о возможной встрече с Эшфордом в городе заставляла сердце бешено колотиться толи от предвкушения, толи от паники.

Город встретил меня привычным гомоном и суетой рыночного дня. Воздух был густым, как похлебка, и звонким от криков торговцев, мычания скота, скрипа телег и смешавшихся запахов. Протиснулась к своему привычному месту и разложила нехитрый товар на чистой холстине. Аромат моих трав – горьковатый, лекарственный – пытался пробиться сквозь городскую вонь.

Торговля шла вяло. Я автоматически отвечала на вопросы, отсчитывала монеты, увязывала покупки, но мысли были далеко. Пока вдруг нарастающий гул не заглушил рыночный шум. Люди стали покидать лотки, сбиваться в кучки, что-то оживленно обсуждая, лица у многих были возбужденные, любопытные. Поток людей потянулся к главной площади, что раскинулась перед каменной громадой ратуши.

Любопытство, сильнее осторожности, заставило меня последовать за ними, прижимая к себе почти пустую корзину. Площадь была запружена народом. Возле высокого деревянного столба, вбитого в каменные плиты, собралась особенно плотная толпа.

И тогда я увидела это.

К столбу была привязана женщина. Средних лет, в грязной, порванной холщовой рубахе до колен. Ее русые, спутанные волосы падали на лицо, но я разглядела синяк, темно-лиловый и опухший, на скуле. Руки были грубо стянуты за спиной веревкой, впивавшейся в кожу.

Она стояла, слегка пошатываясь, но не опустив головы. Не плакала. Не молила. Ее глаза метались по толпе, и в них не было страха. Была ярость. Горячая, животная ярость. И… сила. Та самая, знакомая мне до мурашек, глубокая, магическая сила, которая вибрировала в воздухе вокруг нее, как жар от раскаленной печи. Моя собственная кровь отозвалась тихим, тревожным гулом.

Она ведьма.

На небольшом деревянном помосте рядом, облаченный в черный, строгий камзол, стоял местный судья – толстый, краснолицый мужчина с важным видом. Он зачитывал что-то с пергамента, размахивая рукой. Слова долетали обрывками: «…в отношениях с нечистой силой… превращение людей в монстров… порча скота… наведение колдовства на честных граждан… приговорена к очищению огнем… во искупление грехов…»

Жалость – острая, как нож, – сжала мне горло. Не к ведьме-преступнице. К человеку, к женщине, привязанной к столбу, обреченной на мучительную смерть. К сестре по крови, по дару, который стал ее проклятием. Страх за себя смешивался с ужасом за нее. Я чувствовала, как холодеют пальцы, сжимающие прутья корзины.

«А могла бы здесь быть я?» - проскользнула в голове мысль.