Книга Как улучшить дракона. Если он тот еще ящер, страница 72 – Таня Драго

Тлит отвел взгляд:

— Она говорила о... стирании проблемы. Окончательном решении.

Кровь застыла в жилах Латора:

— Она хочет убить Лиралин?

— Не говори глупостей, — Тлит резко махнул рукой. — Клан Авельтан не убивает людей просто так. Это было бы... неэтично. — Он помедлил. — Но есть множество способов устранить помеху, не прибегая к прямому насилию. Несчастные случаи. Внезапные болезни. Потеря магического дара...

Латор почувствовал, как внутри разгорается ярость — древняя, драконья, неукротимая:

— Она не посмеет.

— Боюсь, она сделает то, что сочтет необходимым для сохранения чистоты рода.

Латор сжал кулаки так сильно, что когти, еще не до конца втянувшиеся после трансформации, впились в ладони:

— Тогда мне нужно действовать быстрее.

— О чем ты говоришь? — старейшина напрягся.

— Если моя мать думает, что может просто устранить Лиралин, она глубоко ошибается, — в голосе Латора зазвучали опасные нотки. — Я сам буду ее защищать. Любой ценой.

— Твой отец тоже был упрямцем, — произнес он тихо. — Говорят, поэтому твоя мать и выбрала его среди всех претендентов. Ей нравился его огонь.

— А потом она его погасила, — горько заметил Латор.

— Нет, — старейшина покачал головой. — Он сам позволил себе угаснуть. Выбрал покой вместо борьбы.

Он выпрямился, насколько позволял его древний, искривленный временем позвоночник:

— Что ты собираешься делать, молодой Авельтан?

— То, что должен, — ответил он. — Защищать то, что принадлежит мне. То, что я выбрал.

Тлит медленно кивнул:

— Тогда тебе понадобится помощь. Ищи старые пути. Есть, говорят, договор с Радналами. Который они должны выполнять. И мы должны. Найди его.

Часовщик оказался пожилым, но крепким мужчиной с цепким взглядом и руками, покрытыми мозолями от десятилетий работы с тончайшими механизмами. Он разложил на столе в моей мастерской бархатную ткань, а на ней — изящные карманные часы в золотом корпусе с искусной гравировкой.

— Эти часы принадлежали моей семье пять поколений, — пояснил он, бережно касаясь корпуса кончиками пальцев. — Созданы почти двести лет назад. Настоящее произведение искусства и воплощение часового гения.

Я склонилась над часами, рассматривая тонкую работу. Корпус был украшен миниатюрной сценой охоты — олени, собаки и всадники, вырезанные с такой детализацией, что можно было разглядеть выражения лиц.

— В чём проблема? — спросила я.

— Они остановились месяц назад, — вздохнул посетитель. — Я перепробовал всё, что мог, не разбирая механизм. Но проблема явно внутри. А разобрать их невозможно, не повредив корпус.

Тиар, стоявший рядом, посмотрел на меня с плохо скрываемым волнением:

— Ринтана Лиралин обладает особым даром, позволяющим видеть внутреннюю структуру предметов, — сказал он часовщику. — Возможно, она сумеет обнаружить проблему, не разбирая часы.

Часовщик недоверчиво хмыкнул, но в его глазах появилась искра надежды:

— Это было бы настоящим чудом.

Я взяла часы в руки, чувствуя их приятную тяжесть. Золото было тёплым, словно живым.

— Я попробую, — сказала я, садясь за рабочий стол. — Но не могу ничего гарантировать.

Я закрыла глаза, сосредоточилась и позволила своему сознанию погрузиться в то особое состояние, когда обычное зрение уступает место внутреннему. Сначала я ощутила только общий контур часов — золотой корпус, циферблат, стрелки. Но постепенно моё восприятие углублялось, проникая сквозь материальные слои, открывая внутреннюю структуру механизма. Я словно видела каждую шестерёнку, каждую пружину, каждый крошечный винтик — все сотни деталей, которые составляли этот шедевр часового искусства. Они предстали перед моим внутренним взором как трёхмерная схема, где каждый элемент светился своим уникальным энергетическим отпечатком. И тут я увидела проблему — тончайшую трещину в главной пружине, настолько микроскопическую, что её невозможно было бы заметить даже под самым сильным увеличительным стеклом. Трещина прерывала поток энергии, останавливая движение всего механизма.